Светлана Петровна со вздохом приступила к своей работе. Она знала, что это был долг, бремя, которое легло на ее плечи, но она не дрогнет. Она позвонила в похоронное бюро, заказала цветы и посидела с женщинами по соседству, вспоминая о живом, теплом присутствии той, кто была их соседкой.
***
В мерцающем свете больничной палаты Марк сидел у постели безжизненного тела отца. Когда-то сильный и неумолимый человек, его отец теперь был лишен жизненной силы, его лицо отражало лишь беспокойство и глубокую печаль. Врач мягко сообщил, что его отец находится в состоянии шока, неспособный смириться с внезапной потерей жены несколькими часами ранее.
Марк крепко сжал руку отца, шепча слова утешения, которые, как он знал, не могли облегчить боль. Странное чувство ответственности захлестнуло его, как будто благополучие его отца теперь зависело от него. Их горе было разным, но одинаково мучительным.
Неделю спустя они стояли у могилы, погруженные в горе. Инна Пузанова ушла, оставив за собой пустоту, которую казалось невозможным заполнить. Теперь они стояли у ее могилы, погруженные в горе. Отца отпустили ненадолго на похороны.
Технологии создавали сюрреалистичную сцену. Цифровые проекции изображали мерцающие свечи, высокотехнологичный гроб транслировал биометрические показатели их любимой жены и матери, а траурная речь лилась из голографического образа.
Атмосфера контрастировала с необратимой потерей. Биосенсоры в гробу передавали данные в облачное хранилище, превращая ее останки в вечный цифровой след.
Отец сжимал миниатюрную золотую урну с прахом его жены. Его переполняло горе, но в его душе бушевала странная смесь тоски и освобождения.
Марк скорбно смотрел на надгробие, на котором было выгравировано имя его матери. Его разум блуждал во времени, воскрешая воспоминания о матери: ее теплое чтение книг перед сном, как она пыталась защитить его от отца. Она научила его языку и числам, выхаживала его в младенчестве, спасая от неминуемой смерти. Его глаза затуманились слезами.
Когда они опустили урну в землю, отец и сын обменялись последними словами любви и прощания. Их голоса растворились в воздухе, усиливаясь механическим эхом, как будто сам город оплакивал свою утрату. Отец с сыном так и не поговорили. Марк вернулся к Светлане Петровне, а отец в больницу.
В тот день, когда отец вернулся из больницы, Марк с тяжелым сердцем принял на себя роль смотрителя. Улыбка, расцветшая на его лице при виде отца, сошла на нет, когда тот не ответил ни единым жестом. Марк надеялся, что трагедия, постигшая их семью, сотрет годы отчуждения и они наконец подружатся.
Но судьба была неумолима. Пузанов старший оставался тем же молчуном, каким был все годы. Его безразличие теперь только усугубилось горечью скорби. Вместо дружеского общения Марк столкнулся с постоянными упреками.
- Твоя мать умерла из-за тебя, - проворчал отец на следующий день после выписки. - Исчез без предупреждения. Пропал на долгие годы. Она переживала, ей нечем было прокормить нас. А тебе было все равно. Вот она и заболела. А чем лечить, когда денег нет?
Марк смотрел на своего отца, слова которого вонзались в его сердце, как ножи. Он желал оправдаться, объяснить свои обстоятельства, но отец отрезал его. Гнев, который он копил год за годом, теперь хлынул наружу.
Дни сливались в недели, и обвинения отца становились все более жестокими. Постоянное чувство вины давило на Марка, превращая его существование в невыносимую пытку. Он изо всех сил пытался выполнить все требования отца, но тщетно. Отец находил повод для недовольства во всем, что он делал.
Марк не знал, как ему быть. Он не мог уйти и оставить больного отца, но и жить под гнетом его обвинений было невыносимо. Каждая попытка установить связь встречалась молчанием или оскорблениями.
Мечты Марка о примирении рухнули, оставив за собой лишь горький привкус разочарования. Отец, которого он так отчаянно хотел любить, оказался человеком, который видел в нем только вину и источник страданий. И теперь, когда его мать была мертва, Марк остался совершенно один в мире, обреченный навеки носить бремя обвинений отца.
Тогда Марк решил вытащить сундук с сокровищами. Он отправился в кафе, где он его спрятал. Марк брел по залитым светом улицам, его сердце бешено колотилось в груди. На горизонте виднелся знакомый силуэт кафе, где он спрятал сундук с сокровищами. Надежда, что его содержимое сможет растопить сердце его отца, трепетала в его душе, словно хрупкий огонек.