- Хорошо. Оставайтесь на месте.
На этот раз трубку повесил он. А Марина должна была ждать, пока он приедет; безусловно, это смазывало радость открытия, но, в конце-то концов: в заднем кармане джинсов лежал пожелтевший листок бумаги, и на нем, пусть и поблекшими от времени чернилами, зато – твердой рукой самого императора было написано…
- Что там написано? – спросил Митя.
- Одна короткая фраза, - Марина упивалась эксклюзивной причастностью к тайне.
- Какая?
- Боюсь, ты не сможешь ее оценить, не зная подробностей последнего дня жизни Павла Первого.
- Ну, так расскажи.
- Тебе интересно?
- Еще бы!
2.
Ковалев ослабил галстук, взглянул на часы.
- Он вышли из музея четыре минуты назад и теперь стоят . Просто разговаривают. Нет, ближе к проезжей части.
Громкая связь была включена, Виноградов все слышал. Скворцов повернулся к нему, ожидая приказа.
- Надо их брать, - распорядился Виноградов.
- Борис Михайлович! – запротестовал Скворцов. – Сейчас – без четверти три. Место людное. Музей наверняка оборудован камерами наблюдения, к тому же – там охрана. Это неразумно.
- Я боюсь, - прошептал Виноградов. – Мы их потеряем.
- Теперь уже нет, - успокоил Скворцов. – Надо еще немного потерпеть. Не то – поломаем всю игру.
Виноградов нахмурился, и Скворцов поспешил объяснить.
- Они разговаривают, стоя у дороги. Значит, кого-то ждут. Возможно, мы получим новый след. Более значительный.
Виноградов вяло кивнул. Скворцов взял мобильный.
- Продолжайте наблюдение! – велел он.
3.
Валентин поддел крышку «Кэнона», вытащил флеш-карту и вставил ее в считывающее устройство. На экране монитора появились фотографии, сделанные Виктором в актовом зале.
- Два громилы. Подручные криминального авторитета Сильвера, - опознал Валентин знакомые лица. – Они были в ресторане «Корсар» и потом следили за месье Жаном.
- Этих помню.
Командор кивнул и перевел взгляд на фото молодого человека в сером костюме; перед ним, на парте, стоял открытый ноутбук.
- А он – задавал много вопросов, - сказал Валентин. – Думаю, и ноутбук неспроста. Наверняка вел трансляцию.
Командор нахмурился.
- Выяснили, кто это?
- Пока нет.
- Ну так выясняйте!
- А вот еще двое, - продолжал Валентин. На экране появились двое мужчин: один – большой, с блестящими черными волосами, второй – маленький, желтолицый. – Слушали очень внимательно. Явно интересовались предметом.
- В таком случае, - сказал командор, - вы должны заинтересоваться ими. Проверьте по нашим внутренним базам, если не найдете, свяжитесь с центральным терминалом в Риме.
- Мне потребуется пароль для доступа к защищенной линии, - напомнил Валентин.
- Я никуда не ухожу.
Слова командора прервал звуковой сигнал; в нижнем углу экрана замигала табличка с буквой «V».
- Виктор! – пояснил Валентин.
- Выведите на громкую связь, - приказал командор.
Из колонок послышался голос Виктора.
- Командор! Вы меня слышите?
- Да. В чем дело?
- Страница из дневника Павла Первого нашлась.
- Так быстро? – удивился командор. – Вы – уже… Как называется это место?
- Нет. В Фетиньино ехать не пришлось. Страница здесь, в Санкт-Петербурге.
- Она – у вас? – командор изо всех сил старался не подавать виду, но покатые плечи вдруг налились, и загривок вздыбился.
- Скоро будет у нас, - отвечал Виктор. – Но сначала я бы хотел, чтобы Валентин кое-что проверил. Валентин!
- Слушаю! - отозвался Валентин.
- Войди в городскую систему наблюдения. Мне нужны камеры слежения, установленные на Кирочной, сорок три. Музей Суворова.
Валентин пробежался по клавиатуре.
- Есть! Ого! – Валентин увеличил изображение. – Марина Полякова. И с ней…
- Высокий кудрявый парень с синяком под глазом. Это – Митя, ее брат.
- Откуда ты знаешь? – удивился Валентин.
- Некогда объяснять. Просканируй местность. Все чисто?
Валентин ввел команду, управляющую транслокатором камеры. Повернул ее на пятнадцать градусов и снова увеличил изображение. Программа распознавания лиц выдала совпадение: тот самый молодой человек в сером костюме, что вел трансляцию из актового зала.
- Ты прав, - сказал Валентин. – На «три часа», приблизительно в ста метрах, в серебристом «Мерседесе»…
- Страница у них? – вмешался командор.
- Да, - ответил Виктор.
- Сколько вам ехать?
- Мы будем на месте через полчаса.
- Это – неоправданный риск, - голос командора дрогнул, пальцы сжались в кулаки.
Анна, в течение всего разговора тихо сидевшая в углу, резко встала.
- Я разберусь, - сказала она и, не дожидаясь одобрительного кивка командора, вышла из командного пункта.
4.
Марина загадочно улыбнулась, даже не отдавая себе отчета в том, что снова копирует отца. Отец всегда начинал свои лекции именно так. Прозвенел звонок, студенты собрались в лекционном зале; шуршание ног, шорох раскрываемых тетрадей; посторонние звуки постепенно сходят на нет, а отец – стоит с откровенно скучающим видом и смотрит в одну точку. Но вот – наступает полная тишина. Абсолютная. И тогда - отец улыбается. И подмигивает. «Знаете, что я вам сегодня расскажу?».
Студенты никогда не знали. Но отец всегда превосходил их самые смелые ожидания. Его лекции зачастую шли вовсе без перерывов. У него был настоящий дар рассказчика.
- О последнем дне жизни императора написано очень много, - начала Марина издалека.
Митя перебил.
- Я еще не прошел апгрейд. У меня пока небольшой объем оперативной памяти.
- Что? – не поняла Марина.
- Рассказывай самую суть.
- Нет, ты не понял. В этом и заключается суть. Источников – много, но они порой противоречат друг другу.
- И зачем мне вникать в чужие противоречия?
Марина задумалась. Митя был прав. Историк по натуре – дирижер. Историк из тысячи субъективных мнений составляет одну объективную реальность; так же, как дирижер из отдельных голосов музыкальных инструментов строит мощный звуковой фронт; настолько понятный и искренний, что у слушателя не возникает никаких вопросов. Но то – музыка. Она воздействует на сердце. История – взывает к разуму. И в большинстве случаев – тщетно.
Не потому ли люди не извлекают из истории никаких уроков, что не доверяют этому «хору»? Нужен один, зато надежный, рассказчик, - задумалась Марина. – Этакий усредненный Нестор-летописец, пользующийся безграничным авторитетом.
Голос Мити вернул ее к действительности.
- Очень интересно. Не волнуйся, я еще не уснул.
Это был сарказм. С чего же начать? Марина оглянулась на здание музея… Решение пришло неожиданно.
- Суворов! – сказала Марина.
- Опять Суворов?
- Он для тебя – надежный источник?
- Безусловно. Но, как мы уже выяснили, Суворов, по вполне уважительным причинам, не мог видеть, что делал Павел Первый в последний день своей жизни. Потому, что сам уже умер.
- «Безусловно»? Ты сказал – «безусловно». Суворову ты веришь. Но почему?
- Какой ему смысл врать? И вообще, он человек военный.
Марина мысленно усмехнулась. Эх, рассказать бы ему про великого полководца. То, что не проходят в школе. Но это – совсем другая тема.
- А Кутузов? – спросила Марина. – Ему веришь?
Пояснений не требовалось. В Российской истории было много Кутузовых, но все почему-то помнят только повязку на глазу.
- Тот самый Кутузов? – уточнил Митя. – Битва при Бородино?
– Тот самый.
- Ему верю. Он разбил Наполеона.
И снова – неточность.
Стоп! – одернула себя Марина. – Так мы никогда не дойдем до главного.
И начала.
- Одиннадцатого марта одна тысяча восемьсот первого года в столовой Михайловского замка давали ужин на девятнадцать кувертов.