Наше отделение в одной избе квартирует, устроились тут, старушка приветлива и загоняла дежурных по хозяйству, уже была заготовка дров. Два дня нормально, тренировки, на лыжах учились ходить, не все умели, небольшое стрельбище, но тут у всех нормально, отбирали опытных повоевавших бойцов, асов, немало парней из разведки. Из взвода всего шесть бойцов из моего бывшего наркомата были переведены. Тоже радостью не лучатся. Взводный сказал привыкнем, вот и привыкали. На третий день вдруг вызов. Дезертиры бежали. Бывают такие, их ловят в тылу и отправляют в часть, или на месте шлёпают, там суды военно-полевые работают. Везли дезертиров в Сто Семьдесят Вторую, они напали на конвой, убили с командиром, что их сопровождал и ушли в лес. Десяток. Убито три бойца конвоя и командир, один боец был ранен, смог сообщить. Точнее не так, у того пуля в животе и штыковая рана в груди, не все дезертиры хотели бежать, они вернулись, перевязали бойца и вынесли к своим. Пятеро было. Этим ничего, боец подтвердил, что не участвовали, опросили и в дивизию направили, а остальных приказали словить. Где произошло всё, известно, мы туда и выехали на «полуторке». Их всего две, это весь транспорт взвода. Отправил взводный одно отделение, наше. Дезертиры вооружены четырьмя винтовками «Мосина» и «Наганом» командира. Сыскать и арестовать, при невозможности, уничтожить. Таков был приказ. У нас в отделении теперь восемь бойцов, пять «ППШ», два карабина «Мосина», и «ДП». Не только в отделении, но и во всём взводе я считался главным следопытом. Тут скорее по славе судили, чем проверяли. В общем, назначили главным следопытом взвода и не гавкай. Ещё подумывал сменить «ППШ» на «СВТ-40», их производство продолжалось, у старшины они были, но решил ничего не менять. В лесу ухватистый пистолет-пулемёт вполне неплох, да и дистанция для него самое то. Вот если степи, или какая другая открытая местность, без винтовки не обойтись, но у меня в хранилище несколько штук наготове, главное при свидетелях не использовать, чтобы вопросы не возникли. Это ладно. Взводный с нами не поехал, у него отчётность. Думаю, специально одних отправил, хочет глянуть чего мы стоим.
Мы за час добрались до места инцидента. Вели дезертиров пешком, так что транспорта тут не было. Однако на месте мялся обозник, боец с винтовкой на плече, тот нас остановил, ждал, и показал, что и как. Небольшой снег шёл, метелица, могли и проскочить, правильно сюда бойца послали. Дальше отправили машину обратно, а мы, встав на лыжи, двинули по следам. Они хорошо были видны. Шли те все вместе, я одиннадцать насчитал, сержант подтвердил, именно столько и ушло. Отойдя метров на двести от дороги, встал, а я как следопыт впереди шёл, и обернулся к сержанту, тот возглавлял отделение.
— Так не пойдёт.
— Что не так? Разделились дезертиры?
— Да я о вас. Вы на весь лес шумите, я не слышу, что происходит. Предлагаю так, я иду вперёд, метров на триста, чтобы лес слышать, вы по следам за мной.
— А если засада?
— Я о ней раньше узнаю. Вот с вами попасть в засаду можно легко, а мне бы этого не хотелось. Те без лыж, быстро нагоним. Три часа форы у них.
— Добро.
Я побежал вперёд, бойцы, помедлив, за мной. Так и держали дистанцию. Лесовиков или охотников среди них не было ни одного. А дезертиров надо брать, уже были случаи, сбивались в банды в нашем тылу, грабили население, нападали на армейские обозы. Магазины грабили. На моей памяти некоторые банды вполне до конца войны пробегали. Хуже немцев себя вели, таких уничтожали без жалости. Нас и на их ориентировали, но банд тут не было, выведены. Причём, мной. Две и было, в одной двадцать восемь, в другой девятнадцать. Немцев гонял и этих прихлопнул. Не брал в плен и не отводил к своим. Хотя об уничтожении доложился. И ничего, на них уже были «славные» дела, так что только похвалили. Первая остановка уже через десять минут. Дезертиры тут топтались и разделились на две группы, направившись в разные стороны. Подождав бойцов своего отделения, доложился Абрамову: