- Нет! - успел выкрикнуть Хиршкен, и вдруг скала вздрогнула.
Удар бывалого мастера развалил ее надвое, и перед ними открылся провал. Точно разрыв материи, точно рана земли, дыра перед ними стремительно ширилась - и, не успели они отойти и нескольких шагов, как пол под ногами разверзся, и они полетели вниз, успев услышать позади себя гул обвала.
Когаш пришел в себя - но словно по-прежнему находился в забытьи. Вокруг стлалась непроглядная темень. Фонарь разбился при падении; рядом не слышалось ни стонов, ни дыхания.
- Жив, Когаш-кун? - услышал он из темноты голос Хиршкена.
- Да, - отозвался молодой рудокоп.
- А вот Кунгниту не повезло, - старый хротар возник рядом из темноты, положил руку на плечо Когашу. - Хороший был мастер, да зазнайство подвело, не захотел слушать того, кто моложе. Только теперь что о нем говорить: похоронен так, что любому хротару на зависть. Надгробие над ним высотой в пол-чера.
- Мы столько пролетели? - удивился Когаш: он не помнил ничего.
- Пожалуй, поменьше: шагов пятнадцать. Но потом сверху рухнул свод пещеры, в которую нас сбоку внесло, а она, скажу тебе, огромная. Похоже, это и есть тот второй ярус, о котором говорил Кунгнит. Нас, слава Хроту, отбросило в разные стороны, а он под самым рухнувшим сводом оказался.
- Мой фонарь разбился, - признался Когаш.
- Мой тоже. Ну, да что теперь делать? Раскопают нас не раньше третьего дня.
- А раскопают?
- Должны - вот же, тут и есть тот долгожданный второй уровень! Да нам от этого не легче. Чем сидеть на месте, пойдем, поищем, может, сами выход какой найдем. Без воды-то мы трех дней не протянем. Без еды - куда ни шло; мне за свою жизнь и не в такой передряге участвовать приходилось, однако ничего: жив до сих пор.
- И куда пойдем? - Когаш бесцельно покрутил головой: все равно вокруг ничего не было видно.
- А вдоль стены и пойдем. Погоди, я тебя веревкой опояшу, чтобы не потеряться.
Держась левой рукой за стену, они двинулись вперед. Вскоре Когашу начало казаться, что стена заворачивает вправо; так и есть, они делали круг, обходя воздвигшийся посреди пещеры курган. В одну сторону выхода не было.
Однако вскоре шедший впереди Хиршкен нащупал боковой ход. Постояв рядом с ним в раздумье, путники потом решительно свернули в него.
Обычно после долгого пребывания в темноте глаза начинали привыкать к мраку; здесь же свет, казалось, находился под запретом от начала времен. Ни единого проблеска, ни даже рассеянного зарева, какое источают иногда камни, не мог различить наметанный глаз хротара. Когаш шел, послушно переставляя ноги, след в след за своим проводником; а Хиршкен неведомым чутьем ухитрялся обходить камни, встречающиеся на пути, и расселины, пересекающие путь.
- Тут и ноги немудрено сломать, - иногда начинал ворчать Хиршкен, заметив очередную яму, промытую талой водой. - Осторожнее! Бери к правой стенке.
Потом он замер на перекрестке - и Когаш вдруг различил смутные его очертания. Откуда-то начал пробиваться свет.
- Нет, не может быть, - начал бормотать Хиршкен. - Может, лучше вернуться? Воду мы нашли, теперь не умрем...
- Но ведь впереди свет! - возразил Когаш. - Что тебя напугало?
- Послушай! - Хиршкен похлопал по скале под своей рукой.
Осторожно Когаш прислонился ухом к холодной поверхности скалы - и услышал. Да, это был не то долгий стон, не то протяжная песня без слов, и неслась она прямо из скалы.
- Но ты говорил - ее слышно отовсюду, - напомнил Когаш. - Или ты думаешь...
- Да, именно это я и думаю! - оборвал его спутник. - Не надо идти дальше.
- Надо, - решительно произнес Когаш. - Если даже там живут призраки - они не тронут нас.
- Тебя - может быть, - отозвался Хиршкен. - Но не меня.
- Я и тебя сумею защитить. И потом, неизвестно, куда нас приведет этот ход. Мне кажется, он идет совсем не на север, а, скорее, на запад. Мы можем пересечь все горы с востока на запад и выйдем в Рандире, у севинов.
Хиршкен долго прикидывал на пальцах.
- Идем. Вернуться теперь будет нелегко; а раз уж занесло сюда, значит, судьба такая. И ведь не скажешь, что ты меня сюда затащил: сам я тебя вел. Считай, что тебе везет.
Свет стал более различим, и вскоре заполнил весь ход. Оказалось, они шли по пещере шагов в десять шириной и такой же высоты; у левой стены струился ручей. Впереди виднелось светлое пятно; должно быть, там находился выход.
- Идем! Еще несколько шагов, - подбадривал Когаш приунывшего спутника.
Здесь не слышался более заунывный плач, только северный ветер влетал в пещеру из распахнувшегося простора. Со всех сторон высились горы, а внизу простиралась покрытая мраком долина, и лишь отблески с вечерних гор озаряли ее тусклым светом. Когаш различил остатки строений вдалеке, у подножий, и подобие храма на изгибе неширокой реки, убегающей к потемневшему востоку. Всюду - на земле, на полу пещеры, даже на строениях, какие можно было различить, - толстым слоем лежала пыль забвения.
Перед ними была Долина Воинов.
-- Глава 2. Пыль славы.
Запад испокон веку принадлежал сьорлингскому роду Кардракмаров; но, при всех потугах этого рода сделать свою державу единой, она таковой не была. На севере жили гулы и хротары, Ольгарт и Навварию делили хротары и сьорлинги, юг почти целиком принадлежал севинам. Сейчас, хотя эти три области признавали верховную власть Кардракмаров, подчинение их было совершенно номинальным; на севере сложилась торговая республика Нан-Виль, а в центре державы, в Навварии и на Ольгарте, правил некто Вогуром дан Хартаг.
Более ста лет минуло со дня смерти Румата Хартага, и почти полтора века - со времен его деяний, однако до сих пор перед его именем благоговели во многих краях. Ненависть Кардракмаров, по их собственным утверждениям - исконная, на самом деле, во многом была вызвана завистью к величине свершений Хартагов. Тогда, в пик расцвета Саарема - нынешнего Бросс Клагана - его полки разгромили Хардрим, Дивиану, Йострем, на равных бились с объединенными силами Калмы и Камангара, и только восстание Кано Вера в тылу Саарема - почти безнадежное - остановило железную поступь дана Румата; а стали уже поговаривать, что ему покорится весь мир... Однако, хотя это - довольно явное - намерение Румата и не осуществилось, многим молодым людям слава его подвигов по-прежнему кружила голову.