– Ну, как вы себя чувствуете, голубчик?
Стрельников попытался улыбнуться своей характерной улыбкой, но получилось грустно и очень устало.
– Все хорошо, Виктор Павлович. Завтра планирую выйти на службу.
– Не стоит. Поберегитесь – с головой шутки плохи.
– Понимаю, но я только полдня дома, а уже на стены лезу.
Стрельников усмехнулся и указал рукой себе за спину:
– Да я уж заметил – никогда у вас такого беспорядка не видел. Обычно-то у вас, как в больнице.
– А это не мое. Девушка приходила – говорит, что ей хорошо работается за моим столом.
– А чем она занимается?
– Вообще, учится в институте, но много пишет…
Белкин замялся, поняв, что не знает, для чего и для кого Саша пишет свои статьи. Через пару мгновений он покачал головой:
– Честно говоря, я не знаю, Виктор Павлович. Вроде, это журналистика, но большего не знаю.
Стрельников обернулся к столу, но ничего трогать не стал. Он протянул, будто бы самому себе:
– Видать, сильно вам эта девушка нравится, раз вы готовы с ней гулять всю ночь, но не знаете, кем она работает.
Белкин отчего-то смутился этим словам и опустил взгляд на свои руки:
– Я же… В общем, я, как всегда, Виктор Павлович – не умею общаться. Она сегодня меня пристыдила тем, что я не знаю, как зовут соседку. Я живу здесь уже четыре года и не знаю, а Саша приходила второй раз и знает.
– Не расстраивайтесь, голубчик. Подумайте лучше о том, что ваша подруга вполне терпит ваши особенности, значит, вы ей тоже сильно нравитесь.
– Ей нравятся загадки.
– Загадки?
– Она сказала, что я для нее головоломка, которую она хочет разгадать так же, как я разгадываю магические квадраты.
Стрельников немного неожиданно для Белкина усмехнулся и хлопнул Дмитрия по плечу:
– Друг мой, какими только глупостями люди порой не оправдывают свою влюбленность! Особенно, женщины. Все что угодно, лишь бы не признаться самому себе, что просто-напросто влюблен. Простите мне мое любопытство – вы с ней давно?
– Около месяца. Она просто подошла, когда я общался с моим другом, мы разговорились… точнее, она закидала меня вопросами, а потом предложила встретиться.
Улыбка на лице Стрельникова отчего-то стала пустой и искусственной. Он спросил:
– Просто подошла, говорите? А вы ее прежде видели?
– Да, она была на лекции моего друга – там была открытая лекция, и она закидала его вопросами. Она изначально хотела пообщаться с ним, но у Георгия были дела, поэтому он оставил нас. Саша стала спрашивать меня о разном, но ни одно из ее предположений не оправдалось – собственно, из-за этого она и предложила встретиться – не смогла меня раскусить.
– И о работе спрашивала?
Белкин посмотрел на Виктора Павловича и понял, что это уже не праздный интерес. Дмитрий начал прокручивать в уме все разговоры с Сашей, но не вспомнил, чтобы рассказывал ей что-то подробное о своей работе.
– Самую малость. Она знает, что я милиционер. Пару раз спрашивала о том, чем я занимался в течение дня, но никогда не выспрашивала подробности. Виктор Павлович, вы думаете, что она не просто так подошла именно ко мне?
Стрельников помотал головой, а после этого произнес:
– Я думаю, что очень устал и теперь вижу то, чего нет! Не берите в голову, Митя. Уж не обижайтесь, но не такого мы полета птицы, чтобы к нам подсылали наушников. Просто по времени все совпало с этими смертями и с расследованием ОГПУ.
Установилась тишина. Белкин продолжал вспоминать все свои слова, сказанные Саше, но по всему выходило, что он ничего не говорил ей ни об этом деле, ни о каком-либо другом. Наконец, Дмитрий поднял взгляд на Стрельникова, надеясь, что в этом взгляде нет той толики обиды, которую он испытывал к коллеге – почти наверняка Саша не была никакой наушницей, но теперь Белкин будет держать это подозрение в уме. Будет держать в уме, когда будет общаться с ней. Будет держать в уме, когда будет целовать ее. Будет держать в уме, когда будет засыпать рядом с ней.
Как будто услышав эти размышления Дмитрия, Виктор Павлович виновато развел руками:
– Простите за то, что поселил сомнения, Митя. Постарайтесь не брать дурного в голову. На самом деле, я очень рад, что у вас появилась подруга. Поверьте мне – человек, когда он один, это не полный, не до конца человек. Чтобы стать полноценным нужная вторая половина, а без нее чувство пустоты и бессмысленности, от которого не укрыться. Ваши проблемы в общении с миром отступят, если с вами будет ваша вторая половина – вот увидите.
Дмитрий не знал, что на это ответить, поэтому Виктор Павлович заговорил вновь, сменив тему: