Я понял, что нужно двигаться осторожно сперва, потом всё быстрее и быстрее. Страх спутывал ноги, казалось, я слышу скрип, топот. Казалось, открываются разом все двери, ломаются стены. Лицо чудовища будто бы преследовало меня, вспыхивая призраком во тьме. Белёсые глаза будто бы смотрели на меня из каждого пролома, дыры в стене. Дом казался мне лабиринтом, хотя это был всего лишь коридор.
Я миновал три пустые комнаты на этом этаже. Чудилось, что в каждой поджидают меня. Казалось, лишь я прошмыгну вперёд, то услышу визг, истошный крик. Но я всё равно бежал, пробегал мимо, не думая о том, кто может быть в этих комнатах. Я был так напуган, что боялся и думать о страхе. В голове мелькали вопросы. Где старуха и её жуткая «прелесть»? Знают ли они о том, что я сбежал? Быть может, они уже ищут меня? Но я продолжал бежать. Страх - ничто, когда сердце чувствует, что выход есть.
Поворот, к которому я так стремился , подарил мне ощущение и образы, которые навсегда впечатались в мой мозг, в мои сны, в мои мысли. За поворотом лежал новый длинный коридор, и заканчивался он окном. Никакой лестницы не было, но я не оставлял надежды, что в ответвлениях этого коридора, в какой-нибудь комнате она есть. Даже пробежав все эти комнаты и не увидев искомого, я не сдался, я не расплакался. Я решил, что смогу выбраться через окно. Я всегда хорошо лазил.
Я подошёл к окну поближе. В отличие от того, которое я видел, выбежав из детской, это оказалось не настолько грязным. Оно открывало вид на задний двор, на правую его часть. Отчаяние вдруг крепко сжало моё сердце. Было слишком высоко. Ни лезьть, ни, тем более, прыгать не получилось бы.
Я попробовал хотя бы открыть это окно, поднять или вытолкать его, но оно не поддавалось.
А когда я решил, что нужно ещё раз обыскать комнаты, ответвления этого коридора, я увидел то, от чего ноги мои чуть не подкосились, от чего мне захотелось спрятаться, зажав рот.
Отсюда была видна та странная конструкция с колёсами и лезвиями. Огромные колёса, острые лезвия. Я никак не мог понять что это такое, для чего это. В следующий миг в мгновение ока я увидел Фреда. Он, не торопясь, грузно шёл к этой безумной конструкции. А в руках его было ведро.
В ужасе я наблюдал, как Фред начал кидать что-то из своего ведра в эту странную штуку. Куски мяса. Белёсые куски мяса ударялись о лезвия, оседая в ёмкости этого агрегата. На то были не грудинки или окорока. Маленькие ручки, ножки и, боже мой, головы! Части тел маленьких детей! Ступни, кисти рук! И головы! Головы! Детские лица, замершие в безмолвной, бездушной муке, истерзанные, заляпанные кровью!
Когда Фред опустошил ведро от этих останков, он нажал кнопку на корпусе этой конструкции с колесом. И лезвия начали крутиться! Размалывая, кроша, разрезая останки детей, они крутились. Они крутились, измельчали, мололи, а на другой стороне этой дьявольской машины уже стоял Фред со своим ведром.
Я увидел, как из трубки, из жернова этой установки сыпется мука. Даже не каша и не фарш, а прямо сразу настоящая мука, и сыпется она как раз в ведро, подставленное Фредом. Мука из детей, похищенных, измученных и перемолотых!
В тот момент слова старухи о её жизни на этой ферме так и промелькнули перед моими глазами. Она говорила о мельнице. Мельнице…
Слёзы бежали по щекам. В ужасе я начал бегать по всем комнатам вновь. В ужасе, с ненавистью в детском сердце я жаждал выбраться из этого оплота зла. Пробегая по коридору из одной комнаты в другую, я вдруг осознал, что вот она, лестница. Вот она, в самой первой комнате!
Я ругал себя за то, что не заметил её в первый раз. Но я был счастлив. Лестница вела вниз, её ступеньки вели на первый этаж. И я ринулся по ней.
Но остановился. На полпути к первому этажу я остановился, когда увидел Фреда с этим жутким ведром в руках. Он разговаривал о чём-то с Мирандой. Спорил с ней о чём-то. Она сидела в кресле, тряслась, а он возвышался над ней.
- Ты - моя сестра, - прокричал Фред, - и будешь делать то, что я тебе скажу! У нас дочь! И мы должны заботиться о ней!
- Это не моя дочь, Фред! У нас должен был быть мальчик! Это уродливая девка сожрала нашего мальчика! Сожрала, пока они оба были в моей утробе! Это твоя мамаша, Фред! Это она хотела, чтобы была девочка! Это она сожрала моего мальчика!
- Заткнись, женщина!
- Уродина сожрала моего мальчика!
- Заткнись, тупая тварь! Не смей так говорить о матери! Говорить мне! Я научу тебя уважать своего брата!