— Как можно пленить практически божество? — удивилась я.
— У каждого есть слабое место, — мрачно заметил Сократ. — Эмпузы были слабостью друг для друга. Между сестрами была особенная связь, они чувствовали друг друга. И если одной причиняли боль, то её переживали все тринадцать. А смерть одной была равносильна убийству всех.
— А еще есть камень, который называется «шартрез». При соприкосновении с ним эмпуза слабела. Только никто не знает, что это за камень и как он выглядит.
— Так, куда делись эмпузы?
— Их истребили, — просто ответила Мика, глядя на меня во все свои огромные глаза. — Каждый год в канун праздника Остара, когда день и ночь равны между собой, эмпузы посещали первый храм Богини-Матери, чтобы зажечь священный огонь в алтаре.
— Видать паршиво они умели скрываться, раз все были в курсе, где и когда их следует поджидать, — ворчливо прокомментировала я.
— Храм Богини — это священное место, которое находится в Восточном Королевстве, — тут же приступила к объяснениям моя соседка. — Он затерян высоко в горах, где никогда не тает снег и полно диких зверей. Мало, кто способен найти дорогу к храму, потому что горы там не простые, а зачарованные сильнейшей магией. Тропы запутанные и способные сбить с пути любого, кто идет в храм со злыми намерениями. А вот тому, кто направляется к месту паломничества с чистыми, светлыми помыслами путь сам открывается к нужному месту.
— Вот в этом храме у не разожжённого алтаря и нашли тринадцать мертвых девушек, — с затаенной тоской промолвил кот, у которого даже усы грустно повисли вниз. — На них напали в момент проведения обряда. И сделал это кто-то очень сильный, кто смог обмануть горы и не побоялся возмездия.
— Любой, кто прольёт кровь в храме Богини будет покаран страшнейшим проклятьем, — в ответ на мои округлившиеся глаза произнесла Мика, а после быстренько добавила: — Но каким именно — неизвестно, до гибели эмпуз никто не решался на подобное кощунство.
— Но если они все погибли в храме, почему тогда этот эльф решил, что я одна из них? — тихо спросила я, окончательно растерявшись.
И эти двое начали переглядываться да перемигиваться.
Я покрепче сцепила зубы, чтобы не заорать.
— Понимаешь, — замялся Сократ. — После гибели эмпуз начали ходить слухи, которые со временем переросли в нечто вроде легенды.
— И? Что это за слухи? — поторопила я ушастого.
— Мать моя Богиня, да скажи уже ей! — всплеснула руками Мика и выжидающе уставилась на кота, но уже спустя несколько мгновений сама не выдержала и затараторила: — Говорят, что в храме нашли только двенадцать тел. Тело тринадцатой, самой старшей сестры не нашли, оно пропало.
И оба уставились на меня.
— Чего вы на меня так смотрите? — попятилась я. — Думаете, что я и есть та самая тринадцатая сестра? Но это невозможно, если бы я прожила на свете несколько сотен лет, я бы об этом знала.
— Нет, Мира, — заговорил кот. — Я не думаю, что это ты. Я думаю, что это — твоя мама.
— Мозг включи, — искренне посоветовала я. — Моей маме не было и тридцати, когда она умерла. И она умерла! Я была на её похоронах, я видела, как гроб с её телом заехал в печь крематория!
— Мира, — примиряюще произнес ушастый, делая шаг ко мне. — Я всё понимаю, у тебя сейчас рушится прежнее представление о мире. То, что ты знала, то, во что ты верила вдруг оказалось… не настолько истинным, как тебе представлялось. И тебе очень трудно принимать новую информацию. Особенно ту, которая может затрагивать твою семью. Но сейчас это очень важно.
— Что важно? — развела я руками, а после зло топнула ногой, едва не заорав: — Этот мужик с молотком ошибся!
— Не с молотком, а с молотом, — уверенно поправил Сократ в то время, как Мика позади него глядела на меня не мигая, яростно грызя ногти. — Это во-первых. А во-вторых, мужик с молотом — не простой эльф, его предки родом из Туманного Леса. Туманных эльфов невозможно обмануть, им невозможно соврать, именно поэтому многие из них состоят в Судейской Гильдии. Они глядят в самую душу человека, видят его суть. Если он принял тебя за эмпузу…
И ушастый тактично умолк, посматривая на меня мягко, чуть снисходительно, совсем не требовательно и очень понимающе.
— …значит, это правда, — закончила за Сократа Микаэлла, которая решила озвучить их общую позицию вслух.
— Но это невозможно, — всхлипнула я, ощущая себя абсолютно раздавлено. — Этого просто не может быть.
И упала на колени, неистово вцепляясь в собственные волосы. Что со мной происходило — я и сама не понимала, но что-то внутри меня ломалось, крушилось и осыпалось.