Тихонько похлопав себя по щекам, я подавила очередной зевок и покосилась на соседку. Та, держа карандаш над раскрытой, лежащей на коленях стопкой чистых серо-бежевых листков, посапывала, уронив подбородок на грудь.
От скуки я начала опять рассматривать предметы, которыми был забит кабинет, и заметила то, на что при первом ознакомлении не обратила внимания — старинные часы с гирями, которые возвышались в левом углу позади преподавательской кафедры.
Я видела нечто подобное в одном антикварном магазине, куда очень любила ходить бабушка, часто таская меня с собой.
Корпус часов был выполнен из дерева и являл собой высокий узкий прямоугольный шкафчик, утолщавшийся к верху, что казалось странным, потому что напольные часы, которые я видела ранее, были сконструированы с точностью наоборот. Выглядящее громоздким, и непонятно как удерживающемся в вертикальном положении, сооружение украшала резьба и геометрические вставки, инкрустированные перламутровыми камнями. Вместо циферблата наверху находился серебряный диск, обладающий четырьмя стрелками вместо двух. Каждая из них двигалась, но в своем, отдельном от остальных, ритме. А вот цифры отсутствовали как таковые.
Над прикрывающей циферблат стеклянной пирамидой, одна из граней которой была срезана, располагался механический метроном. Находясь в постоянном движении, равномерными ударами от отмерял промежутки времени, раскачиваясь из стороны в сторону.
Зацепившись взглядом за эти часы, я уже не могла от них оторваться. Прошла даже сонливость, уступив место желанию рассмотреть, как можно детальнее, любопытную вещицу. Что-то мне подсказывало, что это были не часы или, возможно, не только часы. Было еще что-то, странное, ускользающее от осознания, но важное. И чем дольше я рассматривала часы, тем тревожнее мне становилось от того, что я никак не могла ухватить за хвост эту юркую мысль.
«Тук-тук, тук-тук, тук-тук!», — это стучал метроном, словно напоминая об ускользающем, утекающем водой сквозь пальцы времени.
«Щелк! Щелк! Щелк!», — вторила метроному самая длинная и самая тонкая стрелка, похожа на иглу. Она звучала ровно, резко, сурово и торжественно.
«Тик-так! Тик-так!», — это напоминала о себе стрелка в два раза короче длиной и движущаяся в два раза быстрее неё. Она словно стремилась везде поспеть раньше всех.
«Цооок! Цооок! Цоооок!», — ход этой изящной, словно морозные узоры на стекле, стрелки был больше похож на танец, плавный и непринужденный. Она была медленней, чем обе предыдущие.
«Клац — клац — клац — клац!», — эта стрелка являлась самой быстрой, она буквально летала над блестящим диском, подобно дикой птице, рвущейся из заточения.
Тук-тук-тук!
Щелк-щелк!
Тик-так!
Цок! Цок!
Клац-клац!
Все звуки смешались в моей голове, слившись воедино, словно отыгрывая безумную пьесу на сумасшедшем балу. Перед глазами поплыл туман, а вверх по пищеводу поползло что-то густое и теплое. Наверное, меня стошнило бы, если бы не резкий звук задребезжавшего металла, впившийся в мозг и выдернувший из ступора.
— Что это? — подхватившись и тут же пошатнувшись, спросила я у проснувшейся и начавшей быстро собирать свои вещи в наплечную сумку Микаэллы.
— А? А… ты о часах? У каждого преподавателя в кабинете стоит хронометр, — и подруга кивком головы указала на ту самую занимательную конструкцию, которая теперь не вызывала у меня ничего, кроме с трудом подавляемой тошноты. — Они сообщают об окончании занятия.
И подружка легко подхватилась с дивана, предоставив мне возможность с трудом шевеля ногами последовать за ней из кабинета.
Проделав обратный путь и спустившись в атриум, мы отправились по пути, ведущем в столовую. Но до столовой не дошли, свернув раньше — в коридор с низкими сводчатыми потолками, откуда периодически что-то капало. И чем дальше мы продвигались, тем мокрее становилась моя одежда.
— Что это капает? — с раздражением спросила я, смахивая со щеки очередную упавшую каплю.
— Искусственное увлажнение, — ответила Микаэлла и пнула попавшийся на пути камешек. Тот ударившись пару раз об каменный пол, улетел куда-то вперед, где было тихо и сумрачно, но дальнейшего звука падения не последовало.
— Что? — не поняла я и оглянулась. За нами, метрах в пяти позади, шли другие девочки, а вот впереди нас не было никого и это пугало. Тем более, что вдруг резко потянуло запахом тины и лягушек.