— Эй, тише, дядя! — Брат поднял ладони в примирительном жесте. — Ну да, ошиблась, с кем не бывает? Захотела силы свои попробовать, увидела возможность и воспользовалась ею, так что же теперь, выпороть?
Низкий рык прокатился волной по телу Алонзо, и мне показалось, что я чувствую его внутри себя тоже. Кулаки мужчины сжимались и разжимались, усмиряя бушующую ярость.
— Не кидайся на Клариче, ей и так несладко — у нее сердце разбито!
— Эмилио! — Прошипела, обращая его к себе. Только этого не хватало!
— Что?
— Возможно, тебе и правда стоит оставить нас.
— А что, дядя не знал? Не рассказала ему?..
— Эмилио, ради Бога! — Ни слова более! — Пожалуйста, дай нам поговорить!
— Странные вы… — Хмыкнул брат. — Скажу, что у тебя голова от вина разболелась, вышла подышать и скоро вернешься.
— Спасибо… — Я переплела наши пальцы, мысленно извиняясь за то, что прогоняю его. Брат легонько сжал их, прежде чем отпустить и исчезнуть в дверях палаццо Фелуччи.
Так мы остались одни.
Дядя, скрестивший руки на груди, все еще тяжело дышащий, с ходящими под скулами желваками. И я. Я, теперь ощущавшая себя перед ним совсем уж крохотной щепкой.
— Послушайте, я… Мне жаль, что решилась на такую глупость, и я прекрасно понимаю, что только глупостью мой поступок назвать и можно, но ведь если бы этого не случилось, я бы не повстречалась с капитаном Алато. Я видела его, дядя. Разве же не это сейчас важно?..
Долго всматривался он в мое лицо, прищурившись диким хищником. Долго, невыносимо долго. Настолько, что паника пред его вердиктом успела возрасти в груди, подкатившись к горлу. Никак не могла ее сглотнуть.
Скажи же что-нибудь…
— Почему ко мне не обратились? — Сделал шаг навстречу.
— Ч-что?.. О чем вы?
— Что кардинала хотите видеть. Почему мне не сказали? Или моего возвращения не дождались?
— Дядя, я… Разве же это важно? Король пиратов здесь, почему вы не хотите говорить об этом?
— Потому что это вздор. Я знаю Маркеллино Галлеотти с его малых лет, уверяю, он в жизни ничего тяжелее свитков в руках не держал, запыхаться начинает даже когда по лестнице поднимается. Он — не Алато, и этот вопрос закрыт.
— Нет, нет, послушайте, я видела золото. Гинею.
— И?
— Монету обронил крылатый король, он ведь служит английской короне. А у Маркеллино связь с англичанами — его родной брат там живет, женился и обратился в их ересь!
— Надо же, как много вы узнать успели. И что, по-вашему, это доказывает?
— Что… Что он может воевать на море в интересах Англии?
— И при этом сидеть в синьории и управлять республикой?
— Да, если об этом никто не знает! — Злилась, что мои аргументы песком рассыпаются сквозь пальцы. — Но даже это еще не все! Его глаза… Черные. Я видела.
Брови Алонзо поползли вверх.
— И таких людей, конечно, больше не существует на свете. Чего ж вы Эмилио тогда не подозреваете? Или одну из сестер Да Лукка?
— Он мужчина. — Стиснула зубы, начиная закипать от подстрекательств. — А Эмилио это быть не может, потому что…
Я вдруг замерла, озаренная осознанием.
— Потому что… О, Господи… Потому что он меня узнал!
— Что?
— Он узнал меня! Не разделался со мной, лишь заставил молчать, он… О, Господи, Алонзо, конечно, это Маркеллино — он узнал меня!
— Погодите, что вы сказали?
— Что крылатый король знает меня, это вновь доказывает…
— Нет, до этого. Заставил молчать? Он что… Трогал вас?
Взгляд острый, как битое стекло, вспорол грудь. Заставил поежиться. Сжаться в маленькую точку, которая только сейчас поняла, что взболтнула лишнего.
— Нет, нет… Конечно, нет, он лишь… — Глотнула воздуха, опасаясь, что небо вот-вот развернется. — Он мне рот рукой закрыл, чтобы не закричала. Но потом отпустил! Сразу же!
Набрав полную грудь воздуха, Алонзо запрокинул голову и накрыл руками лицо в слепом отчаянье. Никогда я не видела его таким — обезумевшим, рассыпающимся искрами ярости, что прожигали каменные плиты вокруг него, опаляли деревья. Он пропустил пальцы через волосы, оттягивая кожу, и когда лазурный глаз вновь обратился ко мне, я его едва узнала — столько злости плескалось в нем через край.
— Какого дьявола ты делаешь? — Шепнул он едва слышно.
— Ч-что?.. — Несмело отвечали онемевшие губы.
— Какого. Дьявола. Ты. Делаешь?