С меня?.. Это с меня?..
Поднесла к глазам руки, безумно вглядываясь в онемевшие пальцы. Они были мокрыми. Грудь тоже… Нижнее платье… Ноги, волосы, лицо, которое ощупала — все было в воде. Сама я сидела в луже воды.
Мотнула головой, после чего обернулась к Арно, что мерно плескалась, отражая проснувшиеся звезды.
Осознание произошедшего подкосило, и я обрушилась на набережную, перевернула тело на спину. Только сейчас заметила, как часто и коротко дышу, как холодит ночной воздух промокшую кожу.
Звезды. Флорентийское небо, расшитое сверкающими бусинками звезд, было таким же глубоким и бесконечным, как и всегда. Запах был таким же, как и всегда. Приглушенный шум голосов, раздающийся с глубин города, был таким же, как и всегда.
И была я. Живая. Лежащая на набережной в луже стекающей с меня же воды.
Я жива. Я жива. — Безумный смешок вырвался с губ. — Я не струсила, я спасла ее. И осталась жива. — Смешок обратился раскатистым смехом, надрывным и скрипящим — грудь от него заболела, но я не могла перестать хохотать. — Господи, благодарю тебя за то, что пихнул меня на путь искупления, но, проклятье, каким же образом!
Закрыла лицо руками, содрогаясь смехом, но уже бесшумным. Не знаю, сколько лежала так, под флорентийским небом, полагаю, пока холод не заставил зубы стучать друг о друга громче, чем бежали лихорадочные мысли.
Тогда повернула голову и обратилась к Кошке.
Та с аппетитным хрустом пожирала серебрящуюся в огоньках рыбку, едва не мурча от удовольствия. Подняла на меня морду, что теперь была окровавленной. Слипшаяся от воды шерсть топорщилась клочками, два разных глаза горели в огнях настенных факелов.
Настолько жуткой она показалась мне, что все похолодело не только снаружи, но и внутри.
Что ж, теперь я никогда не смогу есть рыбу. Спасибо, Кошка. Мало того что проклятая, теперь еще и устрашающая. Прямо как чудовищный король пиратов… Хм… И он тоже в море за добычей идет…
— Ты м-м-могла умереть. — Зубы едва попадали друг на друга. — И м-меня убить м-могла.
Кошка поедала рыбьи внутренности, не обращая на меня никакого внимания.
— И я д-должна бы ругать тебя, но я не б-буду. Не я т-тебя спасла. Это ты м-меня спасла, Кошка. С-спасибо.
Осторожно поднялась, стараясь удержаться на подгибающихся ногах и не поскользнуться в луже речной воды. Окинула взглядом Арно, что теперь смотрела на меня добрым другом, хранящим общую тайну.
Я — Клариче Висконти. Я ничего не боюсь. И я буду действовать так, как сама себе велю, а не так, как говорят призраки прошлого. Ради себя.
— Ради себя. — Решительно кивнула чернеющим водам. — Я точно знаю, что нужно сделать ради себя.
***
Глаза Хулии едва не вывались из глазниц — настолько была ошарашена она моим видом.
— Мадонна, Santa Vergine Maria, что…
— Мне н-нужна ванна. — Отрезала я. — Горячая, п-пожалуйста.
— Сейчас?
— С-сейчас.
Как надела платье и добралась до дома — не помню, расплывались дома и улицы, расплывались два разноцветных глаза прижатого к груди зверя, и я пришла в себя, лишь когда опустила тело в едва не кипящую воду.
— Ах… — Выдохнула, с наслаждением разминая окаменевшие мышцы.
Не много времени понадобилось мне, чтобы смыть с себя запах реки и рыбы, чтобы промыть мылом волосы и смыть запекшуюся под ногтями кровь. Торопилась. Торопилась, ибо всю свою жизнь потратила на угождение живым и мертвым, и теперь каждая секунда казалась мне на вес золота.
Дышала полной грудью. Вопросы Хулии оставляла без ответа. От платья отказалась. Накинула поверх ночной сорочки шелковый халат и обратила раскрасневшееся после ванны лицо к служанке.
— Пойдем на кухню.
— Ужин убрали, мадонна, но можем…
— Не за ужином. За вином.
Решительность ослепляла. Без колебаний выбрала я самое лучшее — терпкое персиковое вино, что разливалось сладостью на языке, завязывала внутри приятное томление.
Насыщенное. Спелое. Идеальное.
— Перелить в бутылку для вас, мадонна?
— Нет. Мне нужен только один бокал.
— Только один?..
Кивнула, и приказ был выполнен. Как только сосуд с золотистой жидкостью оказался в руке, я подняла взгляд на женщину, что помогала мне все это время. Покрывала меня. Чей рот всегда был на замке.
— Спасибо, Хулия. За помощь и за все, что ты для меня сделала. Я этого не забуду.
— Не пугайте так, мадонна! Что с вами произошло?! — Рука приложилась к груди. — И что с проклятым зверем? Заявились обе все мокрые, будто под луной решили купаться! Что такого случилось? Вы словно другим человеком стали!