— Сказала, но я все равно должна ее видеть. Я знаю о ее затруднительном положении, Летиция. — Девушка побледнела. — Знаю про Маркеллино и хочу помочь.
Тень сомнения скользнула по лицу, лишенных красок, прежде чем она медленно обернулась и распахнула дверь.
В светлых покоях, залитых ярким солнцем, утопая в шелковых перинах, на софе восседала Лукреция. Рыжеволосая дева — сама Венера во плоти, выглядела совсем не так, как в последнюю нашу встречу. Глаза ее были припухшими от пролитых слез, под потухшими взглядом залегли тени, а фигура стала мягче и округлее, хоть под нижнем платьем, скрытым бархатом халата, ее положения заметно не было.
Мы замерли, глядя друг на друга.
— Она знает, Лукреция. И хочет помочь. — Сказала Летиция, после чего вспорхнула к сестре и опустилась на подлокотник софы безмолвным стражем.
— Что ж, здравствуй, мадонна Висконти. — Грустно усмехнулась красавица. — Проходи, присаживайся. Расскажи, откуда тебе стало известно, раз даже от Франчески скрыть сумели.
— Мессир Галлеотти сказал. — Медленно опустилась напротив, стараясь не разглядывать ее. — Но не потому, что болтает об этом, а потому что смогла поймать его. Не переживай, Лукреция. Эта тайна не покинет моих уст.
— Не покинет… Надеюсь, что так. Каждый новый свидетель моего позора — риск для грядущей свадьбы.
— Ты все еще собираешься замуж?
— Разумеется. Мессир Гвидичче — лучшая партия, о которой можно было бы мечтать.
— Но, как же… Твое положение?
— Свадьбу перенесут. Я сказалась больной, затем отец потянет с приданным, пока я не разрешусь от бремени.
О, Боже… Начинать семейную жизнь с подобной лжи?..
— Лукреция, если тебе нужна помощь с… С определением места для будущего дитя, если нужно скрыть его от городских глаз, я могу взять его на винодельню. Да, это не очень далеко, но мы что-нибудь придумаем, а Контессина — моя кормилица, будет рада заняться его воспитанием, и…
— Клариче, то уже решено. — Она поджала губы. — Я ценю твое предложение, ибо, видит Бог, не многие согласились бы помочь, но мы уже знаем, как поступить.
Ее лицо поднялось к сестре, и та, натянув вымученную улыбку, сжала ее пальцы в своей ладошке. Так похожи…
— Я заберу его. — Тихо сказала Летиция. — После того, как Лукреция выйдет замуж, я смогу принять позор на себя. Скажу, что это мое дитя, и буду воспитывать его, как своего.
— Летиция… Но ведь это…
— Крест на моей судьбе? Пусть так. — Опустила глаза, не переставая сжимать руку сестры. — Я никогда не выйду замуж, имя мое будет опорочено, и отец отошлет меня с ребенком в Термоли, в родовой дом покойной матушки.
Как? Как можно добровольно положить все свое благополучие в расплату за ошибку другого?..
— Почему, Летиция?..
— Как это, почему? — Она улыбнулась так искренне, будто я спросила несусветную глупость. — Потому что так поступаешь, когда любишь.
Глаза Лукреции наводнились слезами, и она зажмурилась, чтобы не дать им скатиться по щекам. Мне было невыносимо больно даже на секунду вообразить, что она чувствует, обрекая сестру на подобную судьбу.
— Я не понимаю. — Призналась я.
— Разве же ты не говорила, что у тебя был брат? — Спросила Летиция.
— Верно, был.
— Разве же ты не сделала бы подобного для него?
— Сделала бы.
— Вот именно. Но вы с братом, если правильно помню, родились не вместе. Ты знала жизнь без брата, а я без Лукреции — нет. Мы вместе пришли в этот мир, и каждый Божий день делили вместе, и, если есть что-то — что угодно — что я могу сделать для ее благополучия, я сделаю это, не задумываясь.
Лукреция, не в силах сопротивляться слезам, закрыла лицо руками. Лишь на миг, после чего часто задышала и смахнула с щек слезы.
— Я тысячу раз тебя благодарила, но, видит Бог, этого никогда не будет достаточно. — Сказала она сестре, всхлипывая.
«Одна кровь у вас… одно лицо…, а судьбы разные. Ты решать будешь. Но какой ценой… Сама выбирать будешь… Сама решать…»
— Гадалка. — Прошептала я. — Гадалка на балу в Венеции, она ведь предупреждала об этом? И о том, что Лукреция наплачется, и о том, что Летиция будет способна все изменить?
— Верно. — Утирала слезы Лукреция. — Предупреждала. Хоть все они шарлатанки подкупленные, но эта… Эта оказалась права.
— Подкупленные?
— Ну да. Бывает так, что их подкупают, чтобы нужные для человека слова говорили, убедили принять выгодное решение. Как с синьориной Джулиани было, когда та замуж выходить не хотела, а матушка гадалку подкупила, и та сказала, что брак будет счастливым. Успокоила ее. И синьорина поступила так, как должно.
Как должно?.. Глупости какие! Это ж надо до подобного додуматься!