— Помнится, и тебе она предсказание сделала? И не самое приятное?
— Да… — Замялась я.
— И как, сбывается?
— К сожалению.
— Если то о браке было — не переживай. Забирай Фабио Фелуччи и дело с концом. — Я так опешила, что замерла с открытым ртом, хлопая ресницами. — А что? Слухи о ваших прогулках и сквозь стены ко мне просочиться успели.
«…без внимания с диаконом не останетесь, народу больно много… Быть может и место людное не за просто так выбрал?» — слова Хулии отскочили от стенок черепа звенящим эхом.
Нет, это… Это ересь. Он слуга церкви, он не мог этого сделать — ни монахиню совратить, ни подобные интриги плести. Это сплетни. Глупые сплетни.
— Ты Жакомо Фелуччи жизнь спасла, он в браке с братом не откажет. Тем более, что тот сан еще принять не успел.
— Он диакон, Лукреция.
— И что? Не священник же. Его дядя — кардинал, сможет договориться, Фабио от церкви не отлучат. Так что, ежели мил тебе…
— Нет. Нет, Лукреция, это… Это невозможно. Я не пойду замуж за Фабио Фелуччи.
— Как знаешь. — Пожала плечами красавица. — Расскажи, зачем встречи со мной искала. Франческа передавала, что видеть меня хотела.
— Да, я… — Сморгнула изумление, вызванное ее ранним предположением, попыталась собраться. — Хотела спросить, что ты знаешь о Капитане Алато?
— О короле пиратов? Хм… Знаю, полагаю, не больше других. Он страшен. Силен. За спиной два меча, за то крылатым и прозвали… Что еще?.. В старой сказке говорилось, что его ведьма родила и сама в море бросила. И что он чудовищно уродлив. Вот, пожалуй, и все.
Это все я и так знала.
— Может ли он быть флорентийцем?
— Сомневаюсь, я слышала, что он из Испании.
В сказке мессир с вражеских земель красавицу-жену привез… Наполовину флорентиец, наполовину — испанец?..
— А зачем тебе вовсе знать о нем?
— Переживаю за дядю в плаваньях.
— Ах, верно, мессир Альтьери же в море ходит…
— И также хочу знать, кто мог отравить Жакомо.
— Жакомо? С чего ты взяла, что его король пиратов отравил?
— Так… Об этом ведь на балу шептались, и… Фабио в этом уверен.
— Зачем королю пиратов травить кого-то на суше? — Она вскинула бровь. — Не думаю, что он к этому причастен.
— Тогда кто?
— Не знаю, Клариче… Поделилась бы догадками, если бы о происходящем в синьории мне было бы известно, но это не так. Единственное, о чем судить могу… Хотя нет, это, пожалуй, глупости. — Отмахнулась она.
— Что? Лукреция, поделись со мной!
— Да я лишь… Лишь задавалась вопросом, почему это произошло сейчас. Если отбросить дела синьории, почему Жакомо нужно было травить сейчас? Не на прошлом балу или не на будущем?..
Она опустила взгляд на свой живот, что ласково поглаживала ладонью.
— О, Господи, Бьянка?.. Ты думаешь, это из-за?..
— Я не знаю, Клариче. По правде сказать, я думаю, что это как-то с Миланом связано, и позицией Фелуччи в синьории… Иначе кому еще была бы выгодна его смерть?
Отличный вопрос, Лукреция… Отличный вопрос.
— Рада бы помочь тебе, Клариче, да больше нечем. Все, что знаю — все сказала.
— Спасибо, Лукреция. Спасибо, и… Я хочу пригласить вас к себе на винодельню. Вас обеих. В любое время, какое пожелаете, в любом положении, с детьми или без. Я всегда буду рада вам, постараюсь… Постараюсь помочь, чем смогу.
Обе девушки поджали губы в одинаковых улыбках, стараясь скрыть за ними душевные переживания.
— Спасибо, Клариче. — Ответила Лукреция.
— Храни тебя Бог. — Кивнула Летиция.
***
Длинная лестница палаццо Да Лукка теперь казалась совсем иной. Еще длиннее, еще более непреодолимой.
Летиция все исправит. Возьмет вину на себя, хотя вовсе не виновата… Господи, разве же мог кто-либо, кроме сестры, так поступить? Разве есть любовь больше, чем эта?..
Всю свою жизнь перечеркнуть, положить к ногам другого человека.
Нет. Если любовь — жертва, то любви крепче братской не задумал Господь. Нет любви большей.
Размеренный стук каблучков отбивал ритм, упорядочивая сумбурный комок мыслей в стройную цепочку.
Лукреция — Фабио — Алато. Маркеллино ни при чем. Все его поведение связано с чудовищной ошибкой. Король Пиратов — не он. Но кто? И кто был готов принять на душу столь тяжкий грех?..
Что не так с этим городом? Почему судьбы людей ломаются по причине или без нее? Маркеллино заслужил изгнание, но Лукреция… За нее все стерпит сестра. Она будет припеваючи жить с венецианским принцем, хотя… Что за жизнь это будет, полная болезненных сожалений? Пожалуй, не самая завидная. И дитя… Ни в чем не повинное, но зачатое вне брака, а потому отмеченное греховным клеймом еще до рождения…