Глубоко вздохнув, я прикрыла глаза. Запрокинула уставшую голову, подставляя ее последним лучам.
— Это был очень долгий день. — Излились слова с едва приоткрытых губ. — Но, ежели нужно принять еще одно решение сегодня, пусть так.
— Эй, не нужно ничего решать сейчас. — Голос Эмилио стал тише. Почувствовала, как ласково касаются его пальцы моих, как теплом течет сквозь них поддержка. — Мне все равно, где жениться, и никто ведь не торопит. Не будем думать об этом. Отдохнем, выпьем вина?
Приоткрыв глаза, посмотрела в до боли знакомое лицо.
Я себя тороплю. Потому что иначе не решусь. Сглуплю. Вновь отвернусь от того, что правильно, в пользу зияющей неизвестности.
— Хочу венчаться дома. В нашей церкви. Без лишних людей и глаз, без пышных приемов.
— Как пожелаешь. Тогда можно поступить так — отправимся на винодельню, чтобы я мог познакомился с мессирами Тосканы и заняться подготовкой, а, как дядя вернется из плаванья, сыграем свадьбу. И затем я вернусь сюда.
— Хорошо. Мне нужна еще неделя в городе, чтобы закончить дела.
— Конечно, Клариче. — Мягко улыбнулся он, и столь же мягко огладил тыльную сторону моей ладони. — Значит, решено? Вместе покидаем Флоренцию?
— Решено. — Вторила ему бесцветным шепотом. — Вместе покидаем Флоренцию.
---
Я никогда не устану благодарить вас за ваш отклик. ОГРОМНОЕ СПАСИБО! За комментарии, донаты, за то, что подписываетесь и переживаете за героев вместе со мной. Спасибо вам!
24
Глава 24.
Утреннее солнце потягивалось первыми лучами к лугам Тосканы. Спелые гроздья нежились в его ласке, сочась ароматным нектаром, зелень переливалась бусинками росы, и сам воздух льнул к коже, наполненный свежей влагой.
Щебет птиц пробуждал обитателей винодельни. Тут и там начинали сновать рабочие, груженные ящиками с ягодами или удобреннием, веревками и инструментами. Их ежеминутное «Buongiorno, Madonna» вовсе не отвлекало меня, даже наоборот — я желала видеть жизнь вокруг.
Вокруг, потому что внутри ее не было.
Прошло несколько недель с возвращения домой, но пустота… Она не затягивалась. Это выворачивало наизнанку. Надрывало и без того кровоточащую рану, сыпало в нее солью, разъедало края с гулким шипением.
Все вернулось на круги своя. Все как раньше. Я получила то, чего так хотела — муж найден, свадьба через месяц, как вернется дядя. Все закончилось. Почему… Почему я не могу быть такой, как раньше?..
Я почти не спала этой ночью. И прошлой. Позапрошлой, кажется, несколько часов удалось, но… Под глазами залегли тени столь глубокие, что даже Контессина начала о них шутить. Что ж, каждый справляется с грустью разлуки по-своему, если для нее это юмор — пускай. Я знаю, что она тоскует по Луиджи.
И я тоже тоскую. Не по Луиджи, разумеется, хоть он тоже очень мил…
— Спина затекла. — Глубоко вздохнула, бубня себе под нос. Запрещала себе думать о дяде.
Когда-нибудь я забуду. Глаз его чертов, хитрый прищур, звонкий свист и белозубую улыбку. Большие ладони его позабуду, шершавые пальцы и горячие губы — они размоются временем, вытравятся из сердца. Мне больше не будет больно.
— Дедушка всегда говорил, что нужно вставать и разминаться, и не клевать носом, иначе его будут жалить осы…
Следуя давнему совету, поднялась с земли, к затекшим мышцам медленно побежала кровь. Оглянулась на стройный ряд лоз, чьи новые петли я желала подвязать до рассвета, раз все равно не сплю.
Целый ряд?.. Сколько я здесь просидела?..
С отъезда из Флоренции время вязло в густой смоле, и я с трудом определяла его счет.
— Мадонна? — Знакомый голос Паоло разрезал воздух с левого плеча так резко, что я подскочила от испуга. — О, простите, Клариче, не хотел напугать вас!
— Ничего, ничего… — Прижала руку к груди, из которой желало выпрыгнуть сердце. — Я лишь не видела, как ты подошел.
— Не мудрено, так сосредоточенны были. Погодите, а кто это успел ряд подвязать? Я еще не распоряжался.
— Я сама.
— Сами?.. Вы здесь всю ночь провели, мадонна?
— Не всю, но… — Кажется, в небе еще сияли звезды, когда я пришла. — У меня ловкие пальцы, ты же знаешь.
— О, что ж… — Он зажевал верхнюю губу, и та исчезла под седыми усами. — Если позволите спросить, мадонна, все ли в порядке?
Нет.
— Конечно. В полном. Почему спрашиваешь? — Я приняла из его рук влажное полотенце, принялась вытирать покрытые соком ладони.
— Вы как вернулись, так совсем… Вернее, вернулись-то вы уже другой, и разговариваете и смеетесь даже, но, чем больше проходит времени… Вы совсем не отдыхаете, каждую минуту занимать стараетесь. Мадонна, да простите мне мой язык, но не могу видеть, как вы чахнете, а потому, во имя дружбы с покойным Джованни я обязан спросить — что вас тревожит? Ежели я чем помочь могу…