Не подле человека, что выкрал меня и хочет женить на себе силой, хоть и утверждает обратное.
— Ты думаешь, что твой приезд во Флоренцию — лишь попытка решить собственные дела, — Начал Фабио, потягивая вино. — Но это не так. Сам Господь привел тебя ко мне, и ты скоро сама в этом убедишься. Знатная мадонна, богатая, молодая, еще и сама прибывает в город в поисках мужа. О чем еще можно мечтать?
— О спасении души.
— Верно. — Краешек его губы дрогнул. — Но о том мы подумаем после. Я узнал о тебе еще до того, как мы встретились. Узнал, что наследница тосканской винодельни будет на балу в Венеции и…
— Как?
— Лукреция Да Лукка.
Лукреция! Черт, я ведь была у них дома, выбирала с ними платье… Вот тебе и городская сплетница!
— И тогда точно для себя решил — я должен познакомиться с тобой. Но как? Все, что я знал — что ты хмурая и неразговорчивая, богобоязненная, а на шее — огромный крест. Тогда и понял, что на самом балу, в ворохе мессиров и музыки, не запомнюсь тебе, но что ты, не привыкшая к подобным пиршествам, наверняка отправишься искать уединения и найдешь его…
— В церкви.
— Верно. В церкви. С единственным юношей, что не будет носить маску в этот вечер.
Я закрыла лицо руками, чувствуя, как растекается по нему жар.
Дура. Все было подстроено, все с самого начала… Как покорила меня его красота под луной! Как счастлива я была найти человека, что скрылся от хаоса разодетой толпы в доме Божьем. Какая же я дура! Как легко попалась в его ловушку!
— Но я ведь говорил, что умен, а потому не склонен переоценивать свои силы. — Продолжил он. — Невзирая на подходящий момент и мою очевидную красоту, решил укрепить позиции. Знал, куда отправится мадонна, вопрошающая, что готовит ей судьба.
— Гадалка…
«…Бывает так, что их подкупают, чтобы нужные для человека слова говорили, убедили принять выгодное решение. Как с синьориной Джулиани было, когда та замуж выходить не хотела, а матушка гадалку подкупила…» — слова Лукреции продрались сквозь замутненный разум.
Слезы наворачивались на глаза, прожигая веки.
— Ты подкупил ее. Подкупил ведь, так? Чтобы она сказала, что я от судьбы не убегу — она ведь ждет меня. Ждет, и уже совсем замерзла!
— Все так. Наказал как-нибудь витиевато подвести к тому, что суженный тебе сегодня встретится.
— Она ведь не только это сказала. В конце, в самом конце добавила, а до этого…
— Нагадала что-то еще?
«Руку отдашь — одному, сердце — другому. А заберет… Заберет тебя третий».
Так все и вышло… Боже, так все и вышло…
— Нет. Нет, ничего не сказала.
— Что ж, план был исполнен, хоть все получилось и не совсем так, как я рассчитывал. Если бы не появился этот Альтьери… Я думал, что проведу с тобой весь остаток вечера, и уже следующим днем пойдем на прогулку к Гранд-Каналу. Тогда я еще не знал, что ты боишься воды.
— Зато теперь знаешь. — Зло усмехнулась я. — И ведь я сама тебе рассказала… Сама…
— Верно, а в знаниях кроется большая сила. Я знал, что Альтьери вскоре уплывает, и, когда ты не ответила на мою записку, решил, что придешь, когда его не будет. Так и случилось. Ты пришла.
— Я пришла… — Качнула головой, желая, чтобы она соскочила с шеи. Все равно не нужна мне, раз не пользуюсь! Дядя предупреждал! Дядя просил не встречаться с Фабио Фелуччи! — Пришла и сама рассказала, что воды боюсь. Боже…
— Да, а я благодарил тебя и предложил услугу. Признаться, тогда подумал, своей просьбой ты сразу изберешь меня. Но нет, ты попросила встречи с кардиналом.
— Да с чего ты решил, что был мне нужен?!
— Потому что красоты всегда было достаточно. — Спокойствие сползало с поцарапанного лица, заходили желваки под полумесяцами скул.
— Всегда? Что значит, всегда было достаточно? Ты — диакон, ты не мог соблаз…
«…Лет семь назад он совратил молодую монахиню из Санта-Марта. Та понесла и лишь перед смертью в родах назвала имя совратившего…»
— Santa Vergine Maria, это правда… — Остекленевший взгляд опустился на ворох алых юбок. — Ты монахиню совратил. Отвернул от Бога и бросил на произвол судьбы.
— Что?.. Откуда знаешь? Об этом никто кроме дяди не знает, не стал бы он тебе рассказывать.
— Даже не отрицаешь?.. — Заставляла шевелиться губы.
— Зачем? Всякое было, не стоит начинать семейную жизнь со лжи. Да и… То теперь не важно. Будущее — вот что важно. И нашему будущему суждено быть единым, Клариче.
— Только через мой труп.
— Зачем же так жестоко?
— Жестоко? Это я жестока?! — Вскочила на ноги в гневливом порыве, но качка тут же отбросила меня назад. — Ты меня опоил и из дома выкрал, Фабио! Ты совратил монахиню!