Гром взревел над нами гулким рокотом.
— Точно так же, как и ты, наследница Висконти, желала сама распоряжаться своей жизнью, и потому приехала искать себе мужа. Мы похожи, Клариче. У нас одна цель.
— Нет, нет, это… — Качала головой, зажмурившись. — Это совсем не так. Я не отворачивалась от церкви. Я не похищала мессира, только потому что хочу его себе в мужья, и я не предавала человека, который мне доверял!
— Правда? Не предавала?
— Нет!
— А что бы мадонна Монтеверди сказала на это?.. — Зрачок в змеиных глазах расширился. — Милая Франческа, миланская пленница, с которой ты так подружилась, и которой воткнула нож в спину. Разве она бы подтвердила твои слова?..
— Замолчи!
— Нет, она бы не подтвердила, потому что ты знала, что она влюблена в Эмилио. И все равно забрала его.
— Все было не так!
— А Лукреция говорила, что так. Неужели ты не знала о ее чувствах?
— Это тебя не касается!
— Видишь, Клариче… — Он расплылся в ядовитой улыбке. — Мы похожи. Ты и я. Повязанные общей целью, мы можем помочь друг другу. Но не только в этом дело. Я понимаю тебя. И никогда не осужу.
— Ты в своем уме?! Тебе ли судить меня?!
— Вот именно, не мне. Потому что я такой же, как и ты. И не осужу даже за грех, ужас которого во многом превосходит почти все мои.
Нет.Ему не в чем винить меня. Жакомо, Эмилио, молю, скорее…
— Я знаю, почему ты предпочла его. — Заговорщицкий шепот мерк под раскатами грома. — Расспрашивая о тебе тут и там, я непременно встречал сочувствие — несчастная мадонна, осталась совсем одна, хотя семья у нее должна была быть большая. Самый плодовитый род Европы, но, увы, почти все семейство скоропостижно скончалось, когда принцесса была маленькая. Остались лишь двое. Двое, объединенные общим горем, двое, ближе которых друг другу не было. Брат и сестра. Клариче и Антонио. — Хищная улыбка зазмеилась на приоткрытых губах. — Ты так много рассказывала о нем, так любила его… Ума не приложу, и почему я не задумался об этом раньше?..
— Остановись, Фабио.
— Он ведь был славным малым, верно? С легким, веселым нравом, Антонио
был чуть выше среднего роста, с золотыми кудрями и темными глазами, младше принцессы на пару лет… Никого не напоминает?
Глаза сузились в неподдельным удовольствии, как у кота, вонзившего когти в полевую мышку. И улыбка его была такой же. Хищной. Победной.
— Замолчи. — Похолодела я.
— И все встало на свои места. Я не был мил тебе, не потому что плох, но потому что не похож на него. В отличии от Эмилио Строцци. Ты решила, что он сможет заменить тебе его любовь, верно? Но он не сможет. Он не поймет тебя, Клариче, только я пойму. Я, потому что сам хочу покинуть церковь, потому что я такой же грешный и сломленный, как и ты.
Обезумевший, иступленный смотрел на меня, будто хотел забраться под кожу, и грудь его вздымалась сбивчивым дыханием.
— Выходи за меня. Только мы можем помочь друг другу, мы предначертаны друг другу. Мы оба желаем свободы, и оба получим ее. Я приму тебя. Ни разу не вспомню о том, что ты спала с братом, не задумаюсь даже, успел ли Эмилио…
Я бросилась на него разъяренной кошкой.
***
Гнев толкнул тело вперед с хриплым вскриком, и руки вцепились в него — повалили на пол. В беспорядочном ворохе алого шелка светились его глаза, и меня жгло желание выдавить их из глазниц.
— Я вырву тебе язык! — Шипела, лихорадочно царапая его лицо. — Вырву и выброшу в море! Как смеешь ты?! Как смеешь?! Я не спала с ним, ублюдок!
Удар наотмашь — и след руки вспыхнул на жемчужной щеке, и запястье сжалось в железной хватке. Миг, и лопатки стукнулись о пол, а спину пронзило болью. Я всхлипнула то ли от ее приступа, то ли от кроваво-красной злости — хотелось убить его за все то, что сказал и сделал, и чтобы смерть эта была мучительной и постыдной!
— Хах, такая же, как и твоя кошка проклятая! — Тяжело дышал он, придавливая меня своим телом сверху. — Та тоже мне в лицо вцепилась, так защищала тебя! Теперь обе молитесь, чтобы зажило быстро!
— Конечно, ведь кроме красоты у тебя ничего нет! Ты жалок! Как же ты жалок! — Барахталась под ним выброшенной на берег рыбой, но он был сильнее меня, тяжелее, больше — прижал запястья к скрипучим доскам, обездвижил.