Зато я в платье подвенечном… Недоделанном. Промокшем насквозь, зато. — Глотала губами воздух. - Зато в подвенечном. Хорошо, хорошо…
Судорожно пыталась пригладить руками влажные волосы, но, кажется, стало только хуже, и не было зеркала, чтобы свой внешний вид оценить. Похлопала ладонями по щекам, стремясь вернуть им румянец, покусала губы, что и так от поцелуев припухли.
Контессина… О, Контессина, прости меня… Эмилио, добрый, ласковый Эмилио, и ты прости, но ты бы порадовался за меня, был бы счастлив, что хоть у одного из нас получилось. Антонио… Антонио, ты бы благословил. Я знаю, ты бы его полюбил. Дедушка… Что ж. Тебе бы пришлось смириться.
Замерла посреди каюты под крики и выстрелы, шум волн и раскаты грома. Сердце боязливо колотилось в ребра, но я никогда не была уверена в своем выборе столь непоколебимо, как сейчас.
Потому что ничего не было важным — ни платья, ни цветы, ни кольца, ни даже корабль.
Перекрестившись, я сложила руки в молитвенном жесте.
— Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum: benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus. Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae…
И спасибо… Спасибо за еще один шанс.
— Amen.
Когда дверь отворилась, я вздрогнула — Алонзо вновь скрыл повязкой голубой глаз, оставляя лишь правый темнеть, вел за собой сухонького старичка. Ничто не выдавало в нем священника, кроме, разве что, огромного креста на мокрой шее.
— Это мадонна Висконти. — Сказал Алонзо, запирая за ними дверь. — Нас нужно поженить. И быстро.
— Простите, капитан? — Обомлел тот.
— Жени нас. Мадонна незамужняя, я не женат, чисты пред лицом господа.
Я так и стояла безмолвно, не зная, куда деть руки.
-Э-э-э… — Священник почесал лоб. — Я тут вопросов не задаю, капитан, но мадонна ведь, это… Жалко ведь? Вдовой не оставите, но уж пиратскую участь делить, хоть и с суши…
— Венчание знаешь? — Дядя встал подле меня, а я задержала дыхание от испуга.
— Когда-то знал, да вспомнить бы… А то ведь, понимаете, за ненадобностью…
— Тогда жени. — Приказал капитан.
Вот и все. Вот и все, Боже, Боже! Я выхожу замуж…
Я выхожу замуж.
-----
Друзья, простите пожалуйста, прода задерживается из-за большой рабочей загруженности автора(( Спасибо за ваше внимание к истории и терпение!
27
Глава 27.
— Э-э-э, что ж, раз так… — Замялся священник. — Колени негде преклонить, стойте, значится… Та-а-ак… — Морщинистые пальцы скользнули в промокший жилета, выудили оттуда совсем крохотный молитвенник.
Старик встряхнул книгу, смахивая брызги капель, и зашелестел страницами. Я почувствовала, как ладонь Алонзо крепко сжала мою, и как тепло от нее потекло вверх по руке, успокаивая.
Не страшно. С ним не страшно. Тепло…
— Так, э-э-э… — Протянул Витторио, почесывая седую макушку. — Ничего нет, стало быть, по памяти. Ну-с! Все крещеные, исповеданные, причащенные? — Мы кивнули. — А за мадонну… Ну, не скажет никто, не поручится?
— Ближе к делу, Витторио!
— Хорошо, хорошо, так! Руки… — Наши переплетенные ладони легли на промокший молитвенник. — Покрыть нечем… Так, погодите. Я за ремнями сбегаю!
— Не нужно, жени!
— Так как ж не покрыть да не…
— Витторио. — Карий глаз резанул опасным блеском.
— Хорошо-хорошо! Так… Вот-те задачка… Как бишь там было?.. Да! От имени Святой Церкви желаю испытать намерения ваши. Являются ли они искренними и добровольными?
— Да.
— Да. — Язык прилип к небу, что едва смогла говорить.
— Намереваетесь ли хранить верность друг другу в здравии и болезни, в счастии и в несчастии?
— Да. — Заветное слово потонуло в яростном вопле, сопровождаемом грязной бранью, и я кинула наверх пугливый взгляд.
— Да! — Ответил дядя, перекрикивая рев битвы. — Витторио, быстрее!
— И еще что-то было… Ну, да и Бог с ним! Раз намерения чисты и испытаны, клянитесь!
Алонзо, не медля, повернулся ко мне, заглянул в глаза. Весь он пылал уверенностью столь непоколебимой, будто только этого долгие годы и ожидал.
— Я беру тебя в жены, Клариче. — О, Боже! — Клянусь хранить верность в счастии и несчастии, в здравии и болезни, любить и уважать тебя во все дни жизни моей. — Голос его не дрогнул, слова лились легко и уверенно.
— … И не хранить от меня тайн. — Пискнула я.
— Наследница винодельни знает толк в договорах, верно? — Хитро прищурился он, и от этого знакомого взгляда сердце замерло. — Клянусь не хранить более от тебя тайн. Пойдет, Витторио?