Как только я слегла, дядя написал ей, что сам в плаванье не отправился, а дела винодельни во Флоренции требовали моего незамедлительного прибытия. И лишь затем я поведала ей о болезни.
— Хулия? — Пискнула я, прижимая протянутое полотенце к мокрой груди. — Скажи, а как… То есть… Ну… Что я пропустила, пока болела?
Трусиха! В море прыгнуть не испугалась, а спросить о подобном боюсь?!
— Ох, да чего только не произошло за эти пару недель! Дайте-ка подумать… — Служанка уперла руки в бедра, а взгляд темных глаз опустился к стекающей на пол воде. — Во-первых, на днях с винодельни вам кормилица сундук с платьями прислала, а то ж вы забрали все, когда уезжали. С ним и Кошка прибыла, соскучилась по вам, видать. А в городе… В городе много чего случилось, но из того, что вам интересно могло бы быть — мессир Галеотти республику покинул. Одни говорят, что сбежал за море от чего-то, другие — что в Рим поехал невесту искать, но что-то я этим слухам не верю, чего ему, тут жену не выбрать? — Верно думаешь, не этот слух правдивый. — Весть о вашей же грядущей свадьбе уже все дома облетела, обижаются многие, что большое празднество в городе не сделаете.
— Ну и пусть обижаются. — Пожала плечами я, хотя подумала совсем иное.
Слава Богу, что пышную свадьбу решили не играть! Иначе как бы объяснялись, что жених теперь будет другой?!
При всем уважении к корабельному священнику Витторио, его умения я ставила под большое сомнение, и справедливо считала, что венчание с отцом Александром все же провести стоит.
К свадьбе все готово, стало быть, и менять ничего не нужно. Кроме имени жениха в церемонии. Надо будет обсудить это с дядей… Ой! Пора перестать называть его так даже мысленно.
— А, еще ж диакон пропал! Ну тот, который вам все глазки в церкви строил!
— А куда пропал? — Спросила я, высушивая полотенцем волосы.
— Того не знаю, тоже разное болтают.
Хм… Дядя точно знать должен. Муж! Муж знать должен!
— Ну и мессир Альтьери этой ночью успел вернуться.
— Вернуться? Откуда?
— Почем мне знать, сказал лишь, что пару дней не будет его. Но дома он уже, как и мессир Строцци, тот завтракает уже поди. И еще мадонна Монтеверди вас видеть желала! О-о-о, чуть ли не каждый день приходила, все о вашем здоровье справлялась.
Франческа! Стало быть, обрадовали ее уже приятной новостью?
Обида закололась внутри — я хотела сама рассказать ей! Хотела видеть, как лучистый рассвет пробивается сквозь грозовые тучи серых глаз, как цветет ее лицо. Но радость за подругу все равно была сильнее обиды, и я поджала губы, силясь скрыть улыбку.
За все время одевания так и не собралась с силами, чтобы задать Хулии тот самый вопрос. И лишь когда была полностью готова к завтраку, приказала себе опуститься на ложе, и служанку попросила сесть со мной.
— Случилось что, мадонна? — С нескрываемой тревогой спросила она.
— Нет. То есть да. Вернее… Хулия, как ты знаешь, я совсем скоро выхожу замуж
— Конечно, то мне известно, за мессира Строцци.
— Да. — Нет. — Так вот, я… Я хотела бы спросить у тебя… А как… Ну… — В горле так пересохло, что пришлось сглотнуть.
— А-а-а-а! — Хитро протянула она. — Вы о брачной ночи переживаете?
— Да. Да… Не могла бы ты рассказать мне, что… Что нужно делать? Я к тому, что… Вернее, я не совсем несведущая, но хотелось бы…
— О, не переживайте вы так, мадонна! — Легко рассмеялась она, прижимая руку к груди. — Простите, что смеюсь, это я не над вашим неведением, а потому, что оно ваших переживаний совсем не стоит!
— Не стоит?
— Конечно! Вовсе это не страшно! И ничего вам делать не нужно — в первый раз будете лежать и, если повезет, получите удовольствие.
— А это… От чего зависит?
— От мужчины, для начала. — Пожала плечами она. — Если опытный и ласковый, то приятно вам сделает. Если нет — так нет, ко мне придете, расскажу, как самостоятельно справиться. Но переживать не за что, это точно скажу.
— А за боль? Мне будет больно?
— Может быть. А может и нет. — Спасибо, успокоила! — У всех по-разному. Я вот в первый раз совсем ничего не почувствовала.
— Совсем ничего?
— Не-а, нечего-то там было и чувствовать. Только щекотно немного. — Хмыкнула она, не смущаясь. — Вы, главное, не зажимайтесь, расслабиться попытайтесь, и все пройдет хорошо. Да простите мне мой язык, но, уверена, мессир Строцци будет нежен.
Ох, Хулия…