Возможно. — Я протянула руку к его кубку, и дядя в тот же миг охотно передал его мне.
Рубиновый напиток кружился внутри, плескаясь о серебристые стенки сосуда. Я поднесла его к носу.
Крепкий, дубовый ствол. Кислинка ежевики и горечь трав Средиземноморья… Хм…
Втянула в себя запах, пуская его бежать по венам.
Соль…
— Это санджовезе из Монтальчино. — Пригубила темный напиток, раскатывая горечь во рту. Похлопала языком по небу, впитывая солоноватый привкус — характерный для известняковой почвы Монтальчино. — Да. Виноград с высокого холма. Южной части.
Впервые за вечер дядя молчал.
Он изумленно глядел на меня единственным глазом, чья лазурная гладь была яркой, что, казалось, светилась во вкрадчивой ночной темноте.
Теплый ветер едва заметно скользил пальцами по плечам. Он выбил несколько прядей из тугой прически, и те теперь гладили мои щеки. Он же всколыхнул пламя свечей, которые отбрасывали тени на садовую зелень, и обдал меня волной свежего запаха растений.
Алонзо все молчал и молчал, поэтому мягкий стук опускающегося на стол кубка прозвучал излишне резко. Тогда дядя моргнул и поочередно принюхался к каждому из бокалов, покачал головой.
— Они пахнут совершенно одинаково. — Усмехнулся он. — Значит, вы не просто наследница, вы и вправду хозяйка… Знаете свое дело. Поэтому не хотите, чтобы кто-то в него вмешивался?
Кивнула.
Пора переходить к делу…
В светских беседах я не знала никакого толка, поэтому начала издалека.
— У вас очень красивый сад, мессир. И дом.
— А, да. — Очнулся Алонзо. — Это не мой.
Я поперхнулась сделанным глотком. Вино скользнуло не в то горло, заставляя прижать ладонь ко рту.
— А чей?
— Эмилио Строцци.
Что за Эмилио Строцци?!
— Мой… Это сын моего доброго друга, упокой Господь его душу. Я его опекун. Забавно, что он тоже зовет меня дядей. М! — Дядя отпил вина. — Он бы идеально подошел на роль вашего жениха, ибо вхож в синьорию и точно не стал бы оставлять город, да и к винодельному искусству любви не питает. Правда, сильно моложе заявленного вами возраста…
Что… Что? — Мысли хаотично путались, пытаясь связаться в единую цепочку, пока дядя задумчиво потирал черную бороду.
— Позвольте спросить, знает ли мессир Строцци, что я у него в гостях?
— Нет, не знает. — Я прикрыла глаза. Щеки окрасились пунцовым стыдом. — Но и я об этом лишь сегодня узнал, а Эмилио еще в Нормадии у дальней родни. Не переживайте, принцесса, он гостеприимный малый, я напишу ему о вашей ситуации.
Не переживайте?! Я гощу в доме совершенно неизвестного человека, прибыла в его отсутствие! Стыд-то какой!
— Оставьте тревогу, Клариче. Эмилио не из тех, кто станет гневаться от новости о незваных гостях. Он — добрый мальчик, и уж точно не откажет в помощи моей племяннице.
Добрый мальчик…
— Прошу вас упомянуть в письме мои тысячекратные извинения мессиру Строцци.
— Хорошо, принцесса. Не терзайте себя, вы не знали.
Конечно, конечно я не знала! Я думала, что еду к дяде, а не к чужому человеку! Хотя…. великан, что сидит передо мной, тоже для меня чужой. Нужно разобраться со всем этим как можно скорее.
— Вы сказали, что мессир Строцци подошел бы для… На роль моего жениха.
— О, это да, но об этом лучше не думать. Ему в жены уже обещана Каталина Ломбардийская, как раз поехал обсуждать этот вопрос с французской частью родни.
Оу… — Удрученно вздохнула я.
— Но оно и к лучшему. Мессир младше вас на пару лет, и у него слишком доброе сердце для кого-то столь гневливой. — Хмыкнул дядя, и мне захотелось пнуть его ногой под столом.
Я сдержалась, разумеется, лишь стиснула зубы и пронзила его недовольным взглядом.
— Но это не значит, что во Флоренции не осталось более порядочных синьоров, которые подойдут вашим требованиям. Отнюдь, стоит лишь единожды упомянуть в разговоре, что принцесса Тосканы находится в поисках мужа, у дома выстроятся толпы желающих преподнести вам дары. Вам останется лишь выбрать. А я — ваш любимый дядя, знающий всю флорентийскую знать, помогу вам в этом.
Вы не мой любимый дядя. Я не знала о вашем существовании до смерти Антонио. И вы беспечный хам!
— Ваша помощь будет неоценима для всего будущего рода Висконти. — Собралась я. — И все же… Мы можем попробовать ее оценить.
Дядя хитро прищурился, и этот взгляд проник мне прямо под кожу, зашевелившись где-то в глубине души. Я схватила с блюда инжир и надкусила ароматную мякоть, чтобы унять смущение. Сладкий сок растекся по рту, и я опустила ресницы, отвлекаясь на яркий вкус сочного плода.
Сверкнув в огоньке свечи, капли инжирного сока потекли по моим пальцам, ниже, к ребру ладони и запястьям… Пока я не подхватила салфетку, чтобы стереть их. Под взглядом лазурного глаза, который вмиг растерял всю свою едкую хитрость. Не отрываясь, дядя глядел на мои пальцы. Завороженно. Пристально. Так, будто никогда раньше не видел женских рук, или же…