Гнев, до того поднимающийся со дна моего груди, теперь кипел где-то в ушах, заставляя теснее сжать кулаки.
Ненавижу вас, Алонзо Альтьери.
— Значит, выходим через час? — Он расплылся в довольной улыбке победителя, чем разозлил меня еще больше.
— Как скажете, дядя.
Очевидно, что мне нужен муж с хорошим здоровьем! — Резко развернулась, желая возвратиться в покои и не видеть более наглого лица, но он остановил меня.
— Постойте, принцесса. Скажите, как зовут вашу кошку?
Вопрос застал врасплох. Пламя внутри поутихло, затушенное удивлением, и я нехотя обернулась. Невоспитанное создание стояло по левую руку от дяди, принюхиваясь к стеклянной чернильнице.
Мою? Она ведь не моя. Я лишь нашла ее. Она сама по себе, я — сама по себе. Мне ли ее называть?
— Кошка. — Растерянно сказала я.
— Кошка?.. Кошка по имени «Кошка»? — Я кивнула в ответ на его удивленный взгляд. — Что ж, ладно… Пусть будет Кошка. Вы знали, что она проклята? — Вновь кивнула. — И все равно ее оставили? И даже сюда привезли?
— Она бросилась под карету по пути в город.
— Ах, во-о-от как. — Его глаз смешливо блеснул, прежде чем обратиться к черному комочку. — Что ж, Кошка. Будем друзьями. Тебе я нравлюсь явно больше, чем твоей хозяйке.
Его слова еще затихнуть не успели, как мохнатая лапка одним выверенным ударом пихнула чернильницу со стола, и звон разбивающегося стекла отскочил от пола мне прямо в уши.
Не удержавшись, я прыснула усмешкой. Но тут же подобралась, когда недовольный взгляд дяди настиг меня.
Умница, Кошка. Так ему и надо!
— Я уже жалею о том, что согласился помочь вам. Выходим через час.
***
Замок Да Лукка пестрил богатством столь вычурным, что хотелось зажмуриться. Запахи цветов смешивались с маслом и холщовой тканью, а еще повсюду я ощущала едва уловимый аромат дубленой кожи. Мне нравился этот запах, хоть многие и могли посчитать его резким или чересчур тяжелым.
— Да Лукка сделал состояние на кожевенном деле. — Шепнул дядя, чтобы не услышала сопровождающая нас служанка.
Так вот в чем дело… Дедушка с упоением вспоминал времена, когда власть обеспечивал титул, а не деньги. Теперь же все иначе. Своим умом и деловой хваткой можно заработать богатства, что откроют двери к влиянию на город, даже если ты — простой кожевенник.
Я украдкой взглянула на дядю, осознав, что не знаю совершенно ничего о его делах.
Кто он? Чем занимается? Титулован ли? Родство у нас дальнее, стало быть, титула может и не быть… С другой стороны, двоюродный дядя… Если по его матери… Я даже не знаю, через кого мы приходимся друг другу родственниками!
— Позволяю вам любоваться моим выразительным профилем сколь угодно долго, но не сейчас. Пришли, принцесса.
Я пропустила его самолюбование мимо ушей, но только потому, что мы остановились у позолоченной двери белого дерева, из которой лился девичий смех. Рука сама дернулась к кресту.
— Не переживайте, Клариче, вы справитесь. — Я? А как же вы? Вы не останетесь со мной?
— Разве же вы не составите мне компанию?
— Нет, меня ждет синьор Да Лукка. — Пожалуйста, не оставляйте меня с незнакомыми людьми! Я не знаю, что говорить!
— Мессир… Дядя…
— Оставьте тревоги, это лишь юные синьорины, такие же, как и вы. Вы справитесь, принцесса. Просто… Будьте собой. Но улыбчивее. И побольше говорите. В общем… Не будьте собой, и все пройдет прекрасно.
Не успела я пронзить его своим проклинающим взглядом, как служанка распахнула дверь, и запахи пионов, фрезий и вина, ударили мне в нос.
Три цветущие девы вспорхнули с сливочных диванов, чтобы приветствовать нас в поклоне. Так сиял шелк их платьев в льющемся из окна солнце, так сверкали золотые гребни в волосах, так изящны были длинные шеи и тонкие запястья! Так невесомо распрямились они, и так сладко улыбнулись, что я обомлела, ощутив себя черной вороной в райском саду разноцветных птиц.
— Позвольте представить мою племянницу — Клариче Висконти. — Звучно сказал дядя, прежде чем я сообразила поклониться. — Клариче, это дочери моего доброго друга — мадонны Лукреция и Летиция Да Лукка. — Он указал рукой в сторону одинаковых с лица синьорин. — А это их… гостья из Милана, мадонна Франческа Монтеверди.
Гостья из Милана? Здесь, во Флоренции?..
Так велико было мое смущение перед незнакомками, что не позволило отдаться размышлениям о враждующем Милане.
Лучше думать, о чем с ними говорить. Конечно, я ведь мастер светских бесед! Вовсе я не хочу с ними разговаривать. Я их не знаю. Я не хочу их знать, я хочу как можно скорее закончить дела и вернуться домой. Если бы ты только был здесь, Антонио…