Ненавижу вас, Алонзо Альтьери!
***
Поход к швее назначился через несколько дней.
Все это время Алонзо отсутствовал по делам синьории, а я предавалась размышлениям обо всем, что произошло со мной в этом странном городе. Мысленно я рассказывала брату о сестрах Да Лукка и Франческе, делилась с ним своими рассуждениями о Давиде и Голиафе, упоминала так же и пухлую фигурку Маркеллино, прижимающему к груди свитки.
«- Два корабля разграбили. Миланских.
— Слышал про один… Думаешь, это его рук дело?»
Иногда я жалела, что не подслушала их разговора, но затем отдергивала себя — это вовсе меня не касается. Ни дела города, ни дяди, ни кого бы то ни было. Найти мужа и уехать домой — таков план, и я не собиралась от него отступать.
— Ах, Клариче, взгляните на вот эту! — Франческа расстелила предо мной рубиновую ткань, отблескивающую серебристыми переливами. — Вам будет очень к лицу — оттенит светлую кожу. Более того, цвет напоминает вино — то, что нужно для хозяйки винодельни.
Контессина энергично закивала, соглашаясь с ее словами, и даже сестры Да Лукка, которые не могли пропустить поход за новыми платьями, подняли рыжие головки, чтобы взглянуть.
— Я уже выбрала похожую. — Только скромнее. К тому же, согласилась даже на несколько платьев — куда мне еще?
— То слишком скро-о-омная, мадонна! — Протянула Лукреция. — А в этой можно будет и вечером в свет выйти. Вы же желаете найти себе мужа, стало быть, и наряды для поисков нужны соответствующие. Ну, знаете… Ткань побогаче, да вырез поинтереснее.
Сестры захихикали, а Контессина возвела глаза к небу. Приблизившись, она тихонько шепнула мне:
— Выбирай по себе, милая, но к словам мадонн можно и прислушаться. Траур давно закончился, Клариче, да и, раз уж ты будешь невестой, можно и носить что-нибудь… поярче?
Глаза забегали по деревянным полкам, забитыми рулонами разноцветных тканей. Ни на одном из них взгляд не задерживался более мгновения — не тянуло меня к ним. Не хотела. Не заслужила.
— О, глядите… — Влюбленный взгляд Франчески обратился к васильковой ткани, когда ладошка прогладила нежный шелк.
— Вы обязательно должны попробовать, мадонна. — Тихо сказала я ей. — Вам очень пойдет.
— Не знаю… У меня нет причин для покупки нового платья.
— Разве на то должны быть причины?
— Вы же сами минуту назад отказались от рубиновой ткани! — Хохотнула она.
— Это потому, что я уже решилась взять почти такую же! Зачем же мне два одинаковых?
— Разве же на то должны быть причины? — Вернула она мою же реплику, заставляя уголок губ дернуться в улыбке.
— Вы же отправляетесь в Венецию. — Напомнила я. — Неужели не хотите блистать на балу?
— Я туда… — Она склонилась ближе, понизив голос. — Я туда отправляюсь только чтобы сестрам компанию составить, и то, благодаря доброте мессира Да Лукка. Господь услышал мои молитвы, и позволил поехать, но ни блистать, ни искать знакомств мне будет не позволено.
Я перевела глаза на двух сестер, что придирчиво крутились перед зеркалом в другом конце швейной лавки.
«Что делает внешность привлекательной, принцесса? Верно, красота души!»
Как бы мне не хотелось соглашаться с дядей, в этом, пожалуй, он был прав. Кротость девичьего нрава выделяла Франческу над сестрами гораздо раньше, чем те успели ослепить своей красотой.
— Пройдите, мадонна! — Голос тучной швеи прогремел так же грозно, как мои приказы на винодельне.
Пришлось подчиниться. Эта пышная женщина с мозолистыми руками в миг разместила меня по центру деревянного выступа, и принялась снимать мерки.
— О-о-о, высокая какая… Так… Да… Хм… — Причитала она, заставляя Франческу и Контессину прыскать смехом. — А вот бедра… Бедра широки. Повезло, мадонна, рожать легко будете!
Теперь уже и сестры не удержались от ухмылки, а кормилица просияла гордостью.
— Верно, мадонна из самого плодовитого рода Европы происходит! Господь благословит ее множеством детей.
— Из самого плодовитого? О, быть не может, в республике у нас есть такой же — красавец мужчина, высокий, статный, жаль лишь что одноглазый! Мессир Альтьери, не слыхали о таком?
Его и вправду весь город знает?!
— Я его племянница.
— А-а-а, племянница! Тогда может вы мне поведаете, чего у него с глазом-то? Куда делся? А то слыхала, что он напился и полез участвовать в скачках, так кобыла его прямо в глаз и лягнула. На правду это не походит, сами понимаете. — Я сдержала улыбку, представляя это красочное зрелище.
— Несусветные глупости! — Вспыхнула Контессина. — Все это слухи. Луиджи сказал, что мессир Альтьери участвовал в сражении при Фоссальте, там стрела его прямо в глаз и пронзила.