— О, нет, я бывал в аду. Совсем не похож на палаццо Ка` Дзен ай Фрари.
— Что вы имеете в виду?.. — Остановилась, желая перевести дух и смотреть в единственное знакомое лицо. Его лицо, что в вихрях разодетой толпы стало для меня опорой и маяком. Дядя замер вместе со мной, вынуждая людей обтекать нас с обеих сторон.
— Ну, знаете, жизнь на корабле не походит на сказку с разодетыми синьоринами и вином. Она больше походит на адские глубины, где ты никогда не знаешь, проснешься ли завтра утром, или Господь скормит твое тело рыбам. — От эти слов вся я содрогнулась. — Поэтому так приятно отводить душу здесь. На суше.
На суше… Я всматривалась в лицо Алонзо, светящееся лучезарной улыбкой. Каждая его морщинка вдруг переменилась и стала совершенно иной — не следом праздной, бесцельной жизни, но шрамом, что оставили острые морские скалы.
Вот почему вы такой?.. Прожигатель жизни, завсегдатай кабаков и маскарадов? Потому что знаете, что из следующего плаванья можете не вернуться?..
Я прокляла шумную обстановку всеобщего безумия, желая засыпать его вопросами. Но он не дал и слова сказать — уверенно утянул за собой в пучину разноцветной толпы, что стекалась в распахнутые врата палаццо Ка` Дзен ай Фрари.
***
Перед входом в бальную залу я судорожно вспоминала наставления Контессины, но все было без толку — как только массивные двери распахнулись пред нами, обдавая грохотом музыки и запахов, все остальное напрочь вылетело из головы.
Кроме страха. Леденящим обручем он сковал виски, и я ощутила, как дрожат мои пальцы.
Сотни масок с чернеющими глазницами подняли свои головы, чтобы смотреть на нас, возвышающихся на парадной лестнице. Сотни взглядов ощупывали мое тело, которое теперь казалось голым. Они глядели и глядели, отвлекаясь от танцев или застыв с бокалами у приоткрытых губ, а я едва могла вздохнуть от удушающего волнения.
— Ваш звездный час, принцесса. — Сказал дядя, широко улыбаясь. — Вы покорите их.
— Не смогу.
— Сможете. Вы — принцесса Тосканы, за чью руку захочет биться каждый находящийся в этом зале. — Кроме вас. — Вы здесь главная. Так будьте главной.
«Во-о-от, и вплывай в залу, как хозяйка!» — наставления Контессины вторили словам дяди, и это заставило подобраться. Расправить плечи. Заткнуть страх глубоко в живот, и расслабить пальцы, что стискивали руку Алонзо.
Я сделала первый шаг, спускаясь по парадной лестнице, и бал начался.
Легко и непринужденно, дядя вывел меня на центр паркета, купаясь в настойчивых взглядах всех вокруг. Навязчивое внимание вовсе не тяготило его, наоборот, он горделиво расцвел в свете тысяч факелов, голова его была поднята, а глаза не смотрели никуда более — лишь на меня.
С первой нотой виолончели он поклонился, приглашая на танец, и я приняла его руку, едва дыша.
Это все не по-настоящему. — Назойливая мысль стучала в голову. — Не может быть по-настоящему. Это все — сон.
Полагаю, именно это убеждение помогло выдохнуть и сосредоточиться на танце. Гораздо проще расслабиться, если относишься к происходящему как к чему-то невозможному.
Я на венецианском маскараде, на мне костюм звезды, а еще я танцую с собственным дядей. Да разве же это может быть правдой? Нет, это вымысел. Это сон. Сон, в котором у меня есть дядя Алонзо — огромный великан с отвратительным характером и теплыми ладонями. А еще он моряк. И у него нет глаза, зато есть множество версий, как он его потерял. И он привез меня сюда. От Контессины отбился и мою выходку стерпел… Почему?
Под оглушающий аккорд наши тела столкнулись, его рука опустилась мне на лопатки и прижала к себе. Рваный вдох сорвался с губ. Я очутилась в ловушке терпкого мускусного запаха и его тепла.
— Дядя, позвольте спросить. — Опустила глаза, чтобы не смотреть на него.
— Если вопрос о танцах — то да, получается уже лучше. Вы отдавили мне ноги всего пару раз.
— Не об этом. — Глотнула воздуха, не в силах препираться. — Вы… Вы привезли меня сюда. Почему?
— Как это, почему? Таков был план.
— Нет, вы… Вы видели, что я сделала, от Контессины отбились, затем еще и перед другом оправдывались, хотя могли бы меня обратно во Флоренцию отправить. Почему?
Отпустив из объятий на несколько мгновений, чтобы я смогла покружиться, он затем вновь притянул меня к себе и лазурный глаз нашел мой взгляд.
— И пропустить ваши причитания о временах и нравах? Остаться без этой хмурой мордочки, недовольной всеми и вся? — Ухмыльнулся он. И зачем я только спросила?!
— Что ж, рада, что мое присутствие здесь обусловлено вашим желанием посмеяться. —Рука скользнула по плечу, прежде чем вновь вернуться в его ладонь.