— Никто. Самым приятным показался последний мессир, рыжеволосый.
— Тот, что заикался?
— Да.
— Мессир Джероломо, славный малый. Это он подле вас поддался волнению, обычно его речь… Связная.
— Охотно верю. — Сделала глоток вина, наслаждаясь пряной кислинкой.
— Я правду говорю, принцесса. Джероломо из древнего тосканского рода, добропорядочен, честен и добр. Такой станет вам преданным пажом, и даже не подумает изменять вдали от дома.
Молча осушила бокал, не зная, что и сказать. Так легко он говорил об этом, а сама я мыслей о супружеской неверности опасалась. Понимала, что при раздельном проживании подобное неизбежно, но вовсе не знала, как к этому относиться. Муж ведь мне не для любви, стало быть, его любовные похождения меня касаться не должны. С другой стороны, как это не должны, я ведь стану ему женой?..
— Мессир Альтьери! — Мужской голос выдернул меня из неприятных размышлений, за что я была благодарна незнакомцу.
Высокий мужчина с черными кудрями приблизился к нам, держа под руку прелестную синьору — белокурую девушку в скромном платье, поглаживающую едва округлившийся живот.
— Фелуччи! — Алонзо, в миг просияв, крепко обнял знакомого, а затем поцеловал руку дамы. — Мадонна!
«И все же есть кое-кто, чья красота затмит самого Адониса. Фабио Фелуччи» — вспомнились мне слова Лукреции.
Это, должно быть, его брат?..
— Очевидно, что шанс встретить вас на балу больше, чем в стенах синьории! — Очаровательно улыбнулся мессир Фелуччи.
— Такова тяжелая судьба дяди, что ищет мужа юной племяннице! Позвольте представить — Клариче Висконти.
— Рада знакомству. — Я поклонилась, после чего решила ответить на колкость Алонзо. — И не думаю, что до моего появления дядя посвящал республике времени больше, чем пирам.
— Точно! — Легко рассмеялся мессир Фелуччи. Я поймала себя на том, что украдкой разглядываю его скрытое маской лицо. Если брат красив, как луна, стало быть, и он тоже? Но из-за маски мои предположения так и остались без ответа, все, о чем могла точно судить — о красоте его черных кудрей.
А вот прелесть его жены было видно даже сквозь прикрытое лицо. Девушка светилась любовью, счастьем, и такой искренней радостью от появления будущего наследника, что казалась единственным настоящим человеком среди искусственной толпы.
— Впрочем, надеюсь встретить вас там на будущей неделе, Алонзо. Есть дела, которые не терпят отлагательств, по поводу…
— Да. Я знаю. — Отрезал дядя, не дав ему договорить. — Конечно. Я буду.
Обсудив еще несколько деловых моментов, Алонзо поздравил супругов с грядущим пополнением, и мы попрощались. Едва ощутимый укол разочарования кольнул под ребра — общество семьи Фелуччи показалось мне приятным.
— Расскажите, дядя, как моряк может быть вхожим в синьорию? — Спросила я, отпивая новый бокал вина.
— Легко и просто, если обладает нужными талантами. — Ухмыльнулся он.
— Полагаю, работа с деревом в их число не входит?
— Нет, это увлечение. А про политическую жизнь… Это долгая история, принцесса. Расскажу как-нибудь, если вам будет интересно.
— Расскажите сейчас. — Серьезно посмотрела на него, не желая отправляться на съедение женихов. Дядя хитро щурился, как и всегда, но на этот раз еще и потер шею, выдавая неловкость.
— Что ж, коль вам угодно… Все началось, когда… О! Это еще что такое?
Он вдруг прервался, глядя прямо перед собой — туда, где сквозь толпу продиралось тучное тело Маркеллино Галеотти. Того самого, что обронил свитки на площади синьории, и рассказал дяде о разграблении двух миланских кораблей.
Крупный юноша в греческой тоге так быстро мчался к выходу прямо сквозь людей, что вызывал не только недоуменные взгляды, но и возмущенные вскрики.
— Маркеллино! — Прикрикнул дядя, взывая к вниманию друга. Тот, разглядев его, скоро поклонился, и засуетившись, показал нечто несвязное руками, а затем бросился прочь — к выходу.
— Что это с ним? — Спросил дядя.
— Быть может, стало дурно? Выглядит бледным. — Отпила еще вина. — Но костюм у него интересный.
— Да… Как странно. Впрочем, ладно. Вам бы, кстати, костюм Диониса пришелся бы как нельзя кстати! Хозяйка винодельни в образе Бога вина. Дьявол, и почему я раньше об этом не подумал?
— Точно. Да и к вашему костюму Купидона подошло бы куда больше — там, где вино, нередко и любовь вспыхивает. — Дядя легко рассмеялся моим словам.
— То вовсе не любовь, но мысль интересная, принцесса. Хотя, уверен, в тоге вы бы смотрелись так же чудесно, как и в образе северной звезды.
Я утопила смущение в бокале, повторяя про себя его комплимент. Быть может, не так уж и плохо на этих балах?..