— Это не так. Я не знаю вас, и, тем ни менее, уже вижу одно.
— Какое?
— Кротость.
— Ах, это… Простите, мессир, но вы ошиблись. — Улыбка вспыхнула на моем лице. — Я вовсе не кротка.
— Что ж, позвольте переубедить. Вы извинились, прервав молитву, не взирая на то, что сделали это ненамеренно. Вы предпочли общество Господа шумному пиру, соблазняющего разнообразием непристойностей. А еще… вы отказываетесь поднимать на меня глаза.
Кончики ресниц дрогнули, когда наши взгляды сплелись друг в друге. Его гипнотические глаза светились изумрудами — они тянули в омуты диких лесов и утренней росы, они укладывали в зелень молодой травы и листьев, они соблазняли сладостью сочных яблок — и я поддалась им. Они затянули меня. Захватили. Поглотили.
— Как вас зовут? — Послышалось откуда-то снаружи зеленой дымки.
— Клариче Висконти.
Мягкие пальцы прикоснулись к моему запястью, пуская волну мурашек до самой шеи. Его руки были холодны — холоднее даже лунных лучей, и этот холод позволил мне выкарабкаться из омута зеленого взгляда. Сморгнуть наваждение. Вернуться в настоящее.
«Он уже ждет тебя! Замерз!» — слова цыганки эхом рассеялись в сознании.
— Счастлив познакомиться с вами, мадонна. — Сказал Фабио, прежде чем оставить невесомый поцелуй на тыльной стороне моей ладони. Пальцы почему-то пробила дрожь.
— Вы замерзли. — Прошептал он в задумчивости, прежде чем мягкий шорох бархата соскользнул с его плеч. В лунном свете засияла белоснежная рубашка, обнажающая острые ключицы, жилистые предплечья.
Колени подо мной подкосились. Это слишком, я… Я не могу. Мне нужно на воздух.
— Благодарю.
— Не стоит. Я оставлю вас, если желаете помолиться.
— Нет! — Вцепилась пальцами в мягкую ткань. Из ума выйду, если теперь одна здесь останусь. — Мне… Мне пора возвращаться назад. Меня, должно быть, уже ищут.
— Муж?
— Нет, дядя.
— О… — Показалось, что искорка облегчения вспыхнула в зеленых глазах. — Что ж, тогда позволите проводить вас? Мне и самому давно пора найти брата.
— Конечно, благодарю вас. И… я имела удовольствие беседовать с вашим братом сегодня. Он показался мне весьма приятным.
— Правда? Умоляю, скажите, что он не успел перебрать с вином. — Белозубая улыбка оставила ямочки на его щеках. — Мадонна?..
— Да, прошу простить, мне… Мне показалось, что ваш брат был вполне трезв.
— Славно, ибо бывают вечера, когда коварное вино затмевает его чувство меры.
— Коварное? — Его слова заставили легко улыбнуться. — «Отрада сердцу и утешение душе — вино, умеренно употребляемое вовремя»!
— Вы цитируете священное писание по памяти, мадонна Висконти? — Уточнил Фабио, предлагая мне свою руку. Я приняла ее, и мы вместе перешагнули порог церкви.
— Именно это я и делаю.
— Вы точно ненастоящая. Неземная. — Зеленые глаза недобро блеснули, глядя на меня сверху-вниз.
— Позвольте заметить, что и вы предпочли оставить венецианское общество, а я… Я лишь встаю на защиту вина. Предпочитаю видеть в нем священный напиток для причастия, нежели корень пьянственных бед.
— Верно… «пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя, за многих изливаемая во оставление грехов».
В столь просветленной манере скользнули библейские строки с его розовых губ, что попали мне в сердце. И напомнили о том, что Фабио должен стать священником — от этой мысли стало нестерпимо больно, так, что даже зажмуриться захотелось.
— Вы сказали, что пока не «отец». — Робко начала я. — Еще не приняли сан?
— Будущей весной, по достижении должного возраста, мадонна. Пока служу диаконом в Санта-Тринита во Флоренции. — Я запомнила название церкви, удрученно отметив, что и диаконы обязаны блюсти безбрачие. — Бывали там?
— К моему стыду, еще нет. Я недавно прибыла в республику.
— О, что же привело вас?
— Я…
Мы с дядей условились пока не открывать целей богатейшей синьорины Тосканы потенциальным женихам. Но ведь Фабио не может стать моим женихом, стало быть… Можно рассказать ему? Я хочу рассказать ему.
Это все его гипнотические глаза, причастность к церкви и открытое лицо, что сразу делало его живым и настоящим на фоне беснующейся толпы.
Весь этот вечер был сплошным безумием, но здесь — прогуливаясь под руку с будущим священником, божественно-прекрасным юношей, я наконец обрела спокойствие.
— Я ищу мужа, мессир Фелуччи. Для этого прибыла в город.