— О. Что ж… Дело богоугодное, пусть Господь не оставит вас в непростых поисках.
— Непростых, это точно. Признаться, я думала, будет гораздо легче.
— Почему? — Улыбка обнажила белые зубы. И на щеках вновь проступили ямочки, заставив внутренности перевернуться. — Это, возможно, самый важный выбор в жизни любой синьорины, я никогда не слышал, чтобы кто-то считал его простым.
— Теперь услышали. Я надеялась на помощь своего дяди, но пока что… Пока что все идет не так, как я предполагала.
Фабио вдруг остановился, заставив обернуться к нему. И оказаться близко. Так непозволительно, но желанно близко, что я чувствовала исходящее от его тела тепло.
— Пути Господни неисповедимы, мадонна. — Тихо сказал он, пристально глядя мне в душу. — Только Ему известно, где вы встретите достойного юношу, которому будете готовы отдать свое сердце.
Зеленые глаза тянули в свои глубины — так отчаянно плясали в них отблески настенных факелов, так жарко ощущалось желание раствориться в них, слиться, разрушить себя прежнюю и возродиться в них вновь, новой, иной Клариче, способной самозабвенно и искренне… желать.
Фабио чуть склонился надо мной, обдав сладким ароматом ладана. Холодные пальцы вплелись в мой спадающий на лоб локон, и я почувствовала, как слабею под его близостью. И как мне нравится эта сладкая, ладанная слабость.
— Клариче!
Громогласным громом ворвался в меня дядин крик, и вся я вздрогнула, отскочила от Фабио испуганной кошкой, зарделась, потерялась.
В два шага огромная фигура Алонзо накрыла нас своей тенью, и зеленоглазый юноша совсем просто и искренне улыбнулся.
— Мессир Альтьери. — Поклонившись, сказал Фабио совершенно спокойно. Как же я позавидовала этой невозмутимости!
— Мессир Фелуччи. — Процедил дядя сквозь зубы, ничуть не заботясь о манерах. — Ваш брат искал вас.
— О, благодарю. В таком случае поспешу оставить вас. Хорошего вечера, мессир. Мадонна. — Без единой толики раздумий и стеснений, Фабио коснулся моей руки. Он коротко поцеловал тыльную сторону ладони, поднимая на меня зеленые глаза, и на этот раз в них блеснул смешливый огонек.
Мне захотелось броситься в этот огонь безрассудным мотыльком. И уж точно не хотелось оставаться с дядей наедине.
— Мессир Фелуччи. — Прикрикнул Алонзо, не дав юноше сделать и пары шагов. — Ничего не забыли?
Не глядя на меня, дядя резким движением сдернул с плеч мягкий бархат, лишая его сладкого запаха, и также резко пригвоздил колет к груди моего нового знакомого. Вся фигура его сочилась скрытой угрозой, и я невольно вспомнила Давида и Голиафа. Прекрасного юношу и озлобленного великана.
— Хорошего вечера, диакон Фабио. — Прорычал он.
— Благодарю вас. — Черные кудри вздрогнули, когда юноша кивнул мне. — Был безмерно рад знакомству.
— Я тоже. — Пискнула едва слышно.
Эти слова вряд ли коснулись ушей будущего священника, ибо он уже направлялся ко входу в палаццо и с каждым его удаляющимся шагом я чувствовала, как тиски грядущей ссоры впиваются мне в горло.
Так и произошло. Стоило Фабио отойти на приличное расстояние, огромный Алонзо схватил меня за плечо, стискивая сверкающий шелк меж пальцев.
— Вы совсем спятили?! Шатаетесь в ночи Бог знает где в обществе младшего Фелуччи?!
Что?.. — Горячий гнев заклокотал в груди, испепелив и намек на былое смущение.
— Что вы себе позволяете?
— Это вы что себе позволяете, Клариче?! Пока я там занимаюсь вопросом вашего замужества, вы сбегаете чтобы с будущим священником погулять?
— Моего замужества? Моего… — Я начала глотать ртом воздух, задыхаясь от злости. Да как он смеет?! — Вы думаете, что я совсем слепая?! Что я не видела, чем вы там на самом деле занимаетесь? Третесь у каждой куртизанской юбки! А теперь, глядите, благородством предо мной блеснуть решили, мол, не развлекаться на бал приехали, а исключительно по моим делам?! Бедный, бедный, Алонзо, да как я только посмела вынудить вас приехать сюда!
— То, что я занимаюсь вашей личной жизнью, вовсе не дает вам права обсуждать мою. И, чтобы вы знали, последние полчаса я провел в ваших поисках, и для чего? Чтобы обнаружить вас в объятиях этого… — Он тряхнул головой, запихивая слова обратно в горло. — Он нечестный человек, Клариче. О младшем Фелуччи ходит много разных слухов, и я бы не хотел, чтобы…
— Слухов?!
Я дернулась, выворачиваясь из хватки его цепких пальцев. Гнев стискивал грудь теснее любого из корсетов, и я отшатнулась от дяди, чтобы яснее видеть его лицо.
— Вы ведете себя как высокомерный болван из-за каких-то слухов?!