- Как прикажете, мадонна. - Она вновь поклонилась. - Еще раз благодарю. - Добавила уже тише, чтобы слова не достигли слуха Луиджи.
Я коротко кивнула, ощущая тонкую ниточку общего секрета, что теперь связывала нас. И звенящий в голове вопрос: неужто вражда с Испанией настолько трогает сердце Алонзо? Или на то есть другая причина?..
***
Надо отдать швее должное — ходить в новом платье было сплошным удовольствием. Легкость шелка обволакивала бедра, не мешая ходьбе, а отсутствие ворота и свободные рукава позволяли прохладе обнимать тело при каждом шаге. Да и новый цвет мне нравился — рубиновый оттенок любимого монтепульчано.
Какими бы грешными ни были флорентийки, в одежде они точно знают толк. - Думала я, наслаждаясь свободой движения по пути в дядин кабинет.
Двери были распахнуты, так что и стучать не пришлось.
- Мадонна Висконти. - Возвестил Луиджи о моем присутствии, после чего удалился в поклоне, я же вошла в кабинет, заволоченный табачным дымом.
Дядя сидел за столом, заваленным стопками бумаг и свитков. Смущение от нашей последней встречи остренькими иголочками закололо где-то в животе, но я приказала себе не поддаваться ему. Первой меня поприветствовала Кошка — подняв заспанную мордочку прямо с дядиных колен, она тихо мяукнула.
- Осторожнее, дядя. - Улыбнулась я. - Еще немного, и это Кошка будет вызывать меня в свой кабинет, а вас выселит.
- О нет, она никогда так не поступит. - Задумчиво сказал Алонзо, выпуская облачко дыма из-под усов. - Она очарована мной, а не кабинетом, поэтому корыстные мотивы исключены.
- Быть может, она хочет, чтобы вы так думали? - Сцепив руки за спиной, я сделала несколько шагов к его огромному столу. - Втирается в доверие, чтобы затем лишить вас любимой комнаты?
- Я так не думаю.
- Почему?
- Потому что передо мной невозможно устоять. - Привычно улыбнувшись, он, наконец, поднял на меня глаз. Лицо его сделалось непроницаемым, когда взгляд скользнул по моей обтянутой шелком фигуре и волнам волос, часть которых свободно спадала по спине. - Buon pomeriggio, принцесса.
- Buon pomeriggio, дядя.
С несколько мгновений мы молча рассматривали друг друга. Я думала о нашей последней встрече под покровом венецианской ночи. О том, как он держал мою руку в своих, как наши губы разделяли жалкие дюймы, и я желала попробовать их на вкус, а он… Не знаю, о чем думал он. Знаю, что неловкость сгустилась в табачном дыму, и я поспешно отвела взгляд.
- Итак! - Провозгласил Алонзо, очнувшись. - Я нашел книгу.
- Книгу?
- Книгу. Ту самую, в которой расписана наша родословная. Давай, Кошка, пора слезать.
Дядя поднялся, а черный комочек бесшумно запрыгнул прямо на стол, вместо того чтобы спрыгнуть на пол. Огромный фолиант в кожаном переплете рухнул подле нее, подняв в воздух облачко пыли, и Кошка недовольно фыркнула, принимаясь вылизываться.
- Здесь расписаны все браки и наследники за последние два столетия. - Дядя открыл книгу размером с два серебряных блюда, и сотни пожелтевших страниц зашелестели перед глазами.
- Какой большой труд… Кто ее составил?
- Начал еще мой прадед или прапрадед.
- А вы? Делали записи?
- Несколько раз. Банкиры велят вести учет родственников, раз уж своих детей у меня нет, а состояние есть, хоть я сотни раз говорил, что собираюсь оставить все Эмилио. Итак! - Отложив докуренную трубку, он подозвал меня кивком головы. Я послушно обогнула стол и очутилась рядом с большим телом, источающим головокружительный мужской запах. - Готовы заключить пари?
- Какое еще пари? - Заробела я, смущаясь его близости.
- Вы говорите, что приходитесь мне двоюродной племянницей. Я же говорю, что троюродной. Давайте спорить.
- Вы уже должны мне звезду! И рассказать, что на самом деле случилось с вашим глазом.
- Только если вы отыщете верную версию. И я не боюсь новых вызовов.
- Думаете, я боюсь?
- Думаю, да. - Хитро прищурился он, склоняясь над книгой.
- Вовсе нет. А вам стоит задуматься о собственной азартности! Подобное качество до добра не доводит.
- О-о-о, — Легко рассмеялся он, запрокинув голову. - Не слишком ли вы юны для того, чтобы учить жизни «дряхлого старика»?
Не могу поверить, что он все еще помнит эту шутку! - Подобралась, уперев здоровую ладонь в бедро, и взгляд мой окрасился его же хитрым прищуром:
- Не слишком ли вы стары для того, чтобы помнить степени нашего родства? Понимаю, в ваших годах, должно быть, память уже подводит... - Я опустила руку ему на плечо, легонько похлопывая, отчего Алонзо залился смехом. - Поэтому принимаю пари. Антонио говорил, что вы двоюродный брат Маддалены, значит, так оно и есть.