Я опустила взгляд на сцепленные ладони.
— Хочу просить благословения в дорогу, святой Отец. Завтра я отправляюсь к своему двоюродному дяде во Флоренцию.
— Разве же у тебя есть дядя? — Голос священника приободрился, явно не ожидая услышать от меня столь странные новости. — Ах да, припоминаю… Припоминаю вашу матушку, чей род был благословлен плодовитостью. Зачем же вам к нему ехать?
— Чтобы обсудить вопрос замужества, святой Отец.
— Замужества… Что ж, богоугодное дело, Клариче. Благословляю тебя, Господь да будет впереди тебя, чтобы указать верный путь и охранить от перипетий его. Господь да направит стопы твои в мире, и поддержит тебя в мире, и приведет тебя к им задуманному да уготованному тебе. Аминь.
— Аминь. Благодарю, святой Отец. Во время моего отсутствия вино для причастия будет привозить виноградарь Паоло, я оставлю ему распоряжение.
— И долго же тебя не будет, дитя?
— Не знаю.
— Дядя не писал, сколько времени могут занять поиски жениха?
По правде сказать…
— Он вовсе не ответил на мое письмо. — Я сглотнула внезапно появившуюся во рту горечь. — Должно быть, занят приготовлениями к принятию гостьи.
— Отчего не хочешь дождаться его ответа?
— Не могу, святой Отец. Прошло больше двух недель. Мужи Тосканы настаивают на скором браке, и я боюсь, что не сумею противостоять их натиску, а последняя воля покойного брата была в том, чтобы я вышла замуж по выбору ближайшего родственника. Дяди Алонзо Альтьери.
— Вот как… — Вздохнул священник. — Благ тот поступок, что исполняет последнюю волю отправившегося к Нему. Но знаешь ли ты что—либо об этом дяде? Флоренция — пристанище как для истинных братьев и сестер в вере, так и для людей, что не познали Бога или вовсе отвернулись от Него.
Единственное, что я знаю о дяде — Маддалена его не любила. Этого достаточно, чтобы расположить меня к нему.
— Не знаю ничего, кроме адреса и имени.
— Ох, дитя… — Он зазвучал совсем расстроено. — Что ж… Не суди по наружности, но суди судом праведным.
— И суди не по виду, а по справедливости. Помню, святой Отец.
— Пусть слова эти служат тебе путеводной звездой, Клариче. Благословляю тебя. И буду молиться за тебя. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
— Аминь.
***
Прощаясь с домом, Контессина рыдала так, будто оставляет его навсегда, уезжает по меньшей мере на другой край света, а не в соседний город. Ее всхлипы затруднили прощальные напутствия виноградарю и счетоводу, благо для каждого я написала подробнейший список задач и дел, которые надобно свершить во время моего отсутствия. Передала я им также адрес дяди, и, в последний раз вдохнув запах отчего дома, села в карету.
Дорога предстояла не далее дня пути, и я планировала провести его в чтении, но у кормилицы имелись свои планы.
— Как думаешь, каков он?
М?
Я оторвалась от книги лишь на миг, чтобы встретиться с ней взглядом. Карета мягко раскачивалась из стороны в сторону, впуская внутрь свежий запах тосканских лугов с каждым новым оборотом колеса.
— Алонзо Альтьери. Как думаешь, каков он?
Нет до этого дела. Мне хотелось бы, чтобы он был старым и расчетливым — тогда моя затея свершится как можно быстрее и без лишних вопросов.
Я пожала плечами.
— Так и не ответил на твое письмо! Уму непостижимо! Что ж, должно быть, старательно готовится к встрече, раз даже свободной минутки нет, чтобы черкнуть ответ... Сама «принцесса Тосканы» едет, уж должно подготовиться как следует! Но и мы славно подготовились... Сколько, говоришь, бочек вина везем?
— Четыре.
Я вернула глаза обратно к пожелтевшим страницам. Что толку гадать, каким он окажется? Мне надобно выйти замуж за человека, что он предложит. И больше я его не увижу, стало быть, и переживать не о чем.
А вот о чем стоит переживать — так это о выборе жениха. Но не сейчас. Не здесь. Не время поддаваться расстройствам.
Все ради семьи.
— Надо же… — Бубнила Контессина. — Чем, интересно, он Маддалене насолил, раз та о нем отзывалась плохо? Вероятно, точно так же на письма ее не отв… — Договорить не успела.
Карета вдруг замерла так резко, что я чуть не влетела лбом в противоположную ее стену, едва успев подставить руку. Сердце упало вместе со мной — упало, а затем взмыло куда—то к шее, где затрещало от испуга.