Мне казалось забавным то, что и сейчас, спустя много лет, я собиралась повторить этот опыт и вновь посетить тень прошлого нашей семьи. Ведь именно там я собиралась искать материалы для своего исследования.
Решение я приняла, ещё выйдя их кабинета Максвелла. Дневник мамы и тайны, скрытые на его страницах должны были стать основой, хоть во мне теплилась надежда обнаружить что-нибудь ещё. Я была уверена, что дневник хранятся именно там. Бабушка не могла уничтожить нечто столь ценное и памятное, связанное с дочерью. Она всегда с такой любовью говорила о ней. Потеря ребёнка отпечаталась на её сердце тяжёлым грузом. Пусть она это редко показывала, я, оставаясь её самым близким человеком, знала, что эта боль, глубокая и сильная, будет с ней всегда. И каждая вещь, каждая записка и украшение, все это, связанное с мамой, останется для бабушки напоминанием о ней и о том, что она потеряла. И вместе с тем частью мира, в котором когда-то её девочка была жива. Она жила во всех этих вещах, и уничтожить их значило уничтожить оставшиеся воспоминания о жизни человека, которого ты так любил и продолжаешь любить. Поэтому я была уверена, что дневник спрятан бабушкой там, в попытке скрыть его содержимое от меня. Я задавалась вопросом, что именно могу узнать такого, прочтя его. Это заставляло сомневаться в родном мне человеке. Но виной этому была сама бабушка. Из раза в раз она создавала тайны на пустом месте, будто ей это придавало уверенности. Я считала это несправедливым. Открыться ей было так легко, но она делала из этого непреодолимую преграду, которая мешала нам жить в искренности.
Дневник и дом были частью моей семьи, и мне казалось, профессор именно об этом и говорил. Я хотела показать с их помощью, что жизнь человека, рождённого и выросшего возле моря, наполнена удивительными воспоминаниями, которые доступны не всем. К тому же из них я могла узнать крупицы правды. И, наконец, понять тайну собственного прошлого. Мне даже нравилось, что нужно было приложить усилия для поиска, ведь в этом вся суть археологии. Ты раскрываешь секреты прошлого, изучая оставшиеся его части. Хоть мне и было обидно поведение бабушки, я привыкла к ней и старалась не зацикливаться. Раз для неё рассказать всю историю полностью было так трудно, я постараюсь сама её узнать.
Я шла по коридору, приближаясь к комнате, в которой поселила Ливи. Вошла я без стука и увидела, что подруга ещё спит. Недолго думая, я запрыгнула на кровать и стала раскачивать её, пытаясь разбудить.
-Просыпайся, соня, просыпайся, мир ждёт нас, — смеялась я.
Пробурчав что-то неразборчивое, она отвернулась от меня и, уткнувшись в подушку, попыталась укрыться плотнее. Поэтому я встала и начала прыгать на кровати.
-А-ну хватит, чокнутая! — вскакивая, прокричал Ливи.
Обняв её я повалила нас на кровать.
-Вставай, вставай, вставай!!! — кричала я, щекоча подругу.
-Сумасшедшая!
Мы стали прыгать с ней вместе, раскачивая на кровати, но вдруг что-то хрустнуло и мы остановились. Замерев, смотрели в глаза друг другу и не шевелились, но в следующую секунду громко рассмеялись.
-С ума сойти, Маргарит, ну ты даёшь!
Осторожно спрыгнув с кровати, я направилась к шкафу. Распахнув тяжёлые дверцы, увидела вещи, которые были аккуратно развешанные по вешалкам и отсортированные по цвету. Видимо все это Ливи сделала вчера вечером в погоне за соблюдением порядка, который она так любила. Я стала перебирать красивые наряды, не особо задумываясь над тем, что бережно сложенном стопки теперь были расковерканы моими действиями. В конце своего поиска я наткнувшись на юбку и чёрным топ. Вытянув их из сложенных вещей, я подошла к Ливи и протянула их сидевшей с недовольным видом девушке, всё это время наблюдавшей за мной.
-Одевайся. Сегодня я хочу устроить тебе экскурсию по городу. Так что завтракаем и в путь, — проговорила я командным голосом.
Она тяжело выдохнула и завалилась в кровать.
-Ещё полчасика и спущусь.
— Что? Нет!
Сегодня был прекрасный солнечный день. Он отлично подходил для реализации плана и её намерение поспать все портило. Сев на кровать я попыталась придать лицу максимально недовольное выражение и, предупредив девушку, что останусь здесь, пока она не начнёт собираться, стала ждать. Вздохнув и проворчав, какая я вредина, Ливи поднялась.