-Хорошо, даже очень. -ответила я, выставляя купленные продукты на стол и думая о событиях, произошедших позже, интересовавших Ливи.
-Джаспер приходил… Устроил здесь сцену, я прогнала его и сказала, что всё кончено. — коротко, словно ставя перед фактом, сказала она.
-Что? Вот чёрт, и правильно, что прогнала. Я знаю, ты его любишь, но тебе нужен кто-то другой, Ливи. Тот, кто будет рядом и поддержит, покажет свои чувства и будет заботиться о тебе, а не тот, кто способен лишь вспышками гнева, а позже признаниями в любви, удерживать тебя!
-Да, Мари, ты права, -она скривилась, видимо не желая слушать наставления.- Я готова, если ты не против, то мне хотелось бы дойти до станции пешком, прогуляться. Погода прекрасная.
-Давай, только тогда нам нужно выйти через полчаса максимум.
-Да. Перепроверь всё, вдруг что-нибудь забыла, — вскинув тонкую бровь произнесла девушка. В ответ на это я лишь скривила ей рожицу, от чего она рассмеявшись села на кровать, при этом смяв ее идеально заправленные края.
Всё же перепроверив всё ещё раз и заперев комнату мы вышли на улицу, направляясь к станции. Моя дорожная сумка, перекинутую через плечо, была наполнена самым необходимым, но несмотря на это тянула плечо. В общежитие я хранила мало вещей, все самые любимые оставались дома и вскоре мне предстояло вновь их использовать. Сумки в руках Ливи выглядели более удобными и их было на удивление всего две, причём небольших.
Поездка была длинной и весь этот путь меня не покидало странное чувство. Казалось, что впереди меня что-то ждёт, что-то особенное и я очень надеялась, что особенное в хорошем смысле. Мелькавший за окном пейзаж позволял углубляться в размышления, но все они были сосредоточены на незнакомце. Его силуэт отпечатался в памяти и внушал странный трепет и страх от незнания того, кто это был.
Глава 2.
Поезд с шипением остановился, оповестив нас с Ливи, а также остальных пассажиров, находящихся в его вагонах о своём прибытие на станцию. День близился к вечеру, но летнее солнце всё ещё находилось высоко в небе и своим ярким светом на мгновение ослепило нас, когда мы вышли из вагона на перрон. Оказавшись за пределами вокзала, я глубже вдохнула соленый морской воздух, который чувствовался даже в отдалении от моря, и ощутила, как он проникает в меня, возрождая во мне нечто забытое. Удерживая сумку крепче и схватив Ливи за руку, я почти бегом направилась вперёд, ощущая тепло лета каждой клеточкой тела. Волосы Ливи, как и всегда, были распущены, и сейчас, посмотрев на подругу, я увидела, что в ее локонах, развивавшихся из-за быстрой ходьбы, играли яркие блики солнечного света, оставляя при этом в них переливы. Тяжесть сумки и усталость от поездки, которая буквально недавно сковывала меня, не беспокоили больше. Моя душа стремилась к морю.
Жар дня был сильным, как и всегда в это время года. Но мне удалось уговорить Ливи пойти пешком. Предусмотрительно купив в маленьком магазинчике около станции воды у продавщицы, чьи прямые чёрные волосы выглядели неестественными и блеклыми на фоне красок лета, а хмурое лицо, выражавшее безразличие, было почти смешным, мы шли по улицам города, проходя извилистые переулки. Мой дом находился далеко от вокзала, поэтому путь был не близким, но вместе с Ливи он приобрёл новые, ранее неизвестные эмоции. Она внимательно осматривалась по сторонам. Дома из тех, что мы проходили, были для меня почти родными, но девушка видела их впервые, и это вызывало в ней жгучий интерес, который я пыталась утолить, рассказывая о городе.
Крик чаек разносился над нашими головами, и, всматриваясь в ярко-голубое небо, я различала силуэты птиц. Многие из жителей Флиовелля высаживали около своих домов фруктовые деревья и ещё зелёные в это время года фрукты маняще свисали с ветвей. Не сдержавшись, я сорвала несколько зелёных плодов абрикоса и протянула часть из них подруге. Они были кислыми и терпкими, но этот вкус был до боли знаком. Смотря на то, как я ем неспелые фрукты, Ливи скривилась и вернула мне их обратно, при этом смотря на меня, словно на сумасшедшую. Улыбнувшись её эмоциям, я пожала плечами и пошла дальше, продолжая вести ее за собой.
—Смотри! , — произнесла я, привлекая внимание девушки.
Перед нами стоял красивый одноэтажный дом. Его высокие стены были выкрашены в белый, и тень от деревьев местами украшала ветвистыми узорами это полотно. Большая часть окон была открыта и прикреплённые к их подоконникам горшки с цветами пестрили красками петуний, перемешенных с лобелией. Я лично знала ту, что высаживала цветы и ухаживала за ними из года в год. Мне было трудно вспомнить, сколько раз я была в этом доме гостьей, ведь это происходило очень часто. Прабабушка Маркуса питала ко мне странную слабость, словно для неё я была не обычной девочкой и одной из множества друзей и подруг ее внука, а собственной внучкой. Поэтому каждая наша прогулка с ним обязательно заканчивалась посещением просторной и светлой гостиной этого дома. Лаванде Саммерс была присуща простота и некая детская наивность, которую она смогла пронести через всю жизнь и которой порой так не хватало моей бабушке. Однако годы шли, и она становилась всё старее, а сыновья и их дети для неё теперь оставались лишь отголоском прошлого, которое она помнила с каждым днем хуже. Возвращаясь из университета ещё в прошлом году, я боялась, что эта россыпь красок исчезнет. Но увидев неизменные горшки тогда, как и сейчас, я облегчённо выдохнула.