— Эй, что такое?
— Ничего! Я кое-что поняла! Можем не ужинать?
— Можем, я попрощаюсь, иди в машину. Ты что-то совсем бесполезна.
Мимо цокает каблуками Айви, лицо её покраснело и покрылось пятнами, как будто плакала.
«Потом подумаю!»
Сажусь на заднее сиденье и тут же требую включить печку, от волнения озноб пробирает. Зажимаю коленками ладони и то и дело лезу в ленту «Инстаграмма», чтобы скоротать очередные три секунды. Кайд все не появляется, и это раздражает.
Когда он выходит на крыльцо и, не задерживаясь, направляется к машине, я чуть не визжу от восторга, как скучающий в одиночестве щенок.
— Ну что, сейчас расскажешь или дома, за кофе?
— Дома за кофе! — пищу я и сжимаю его пальцы. Его отстраненное удивление и полную непричастность я с женской мудростью замечать не собираюсь. Всю дорогу в нетерпении хватаюсь за телефон и пытаюсь успокоиться, а потом снова смотрю на него, и, видимо, я заразна. Не стесняясь Бойда, он то и дело меня коротко целует. Кайд изучает меня как интереснейший экспонат и никак не может понять, что я такое делаю. Не секс же в каморке так тронул девичье сердце.
— Идём? — спрашивает он, когда машина останавливается, а я отчего-то притихаю.
Я будто радостно шла к Эвересту, попутно напевая, как все замечательно, а перед самым подножием спасовала.
— Ага, идём. До свидания, Бойд.
— До свидания, мисс Томпсон.
Мы поднимаемся в квартиру, Кайд включает кофемашину, а я мечтаю стянуть платье и принять душ, будто это промоет мозги.
— Рваный вышел вечер. Хочу переодеться.
— Переоденься, — он жмёт плечами и кивает на лестницу. В квартире был крошечный второй этаж, состоящий из душа, спальни и небольшого гардероба. — В душе найдёшь воду, в гардеробе футболку. Не наглей особо, — все это он говорит как бы между прочим, по-домашнему просто. — Сэндвич с мясом будешь?
— Ага, спасибо. Я быстро.
— Не поделишься для начала, что там стряслось?
— Нет, не хочу. Позже.
Я быстро поднимаюсь наверх. Небольшая лестничная клетка и сразу дверь в спальню. Просторную, минималистично обставленную. Справа дверь в ванну, слева дверь в гардероб. Избавившись от платья, расправив волосы, я смотрю на собственное отражение и хихикаю, прижимая ладони к щекам.
— Дурочка, — шепчу себе, залезаю в душевую кабинку и включаю горячую воду.
На размышления остаётся пара минут, а я это время потратила на то, что восторгалась тем, какая милая у Кайда квартира, как это круто и скромно, как у него есть все необходимое и вроде не тесно.
С мокрыми волосами и в футболке спускаюсь на кухню, где Кайд только что достал из гриля два поджаренных бутерброда, запах от которых просто с ума сводит.
— Сказал же не наглеть, а ты напялила футболку с “Mando Diao”! — вздыхает он и ставит напротив меня кофе и сэндвич.
— Ты тиран, да? — спрашиваю, умиляясь такой заботе. Бутерброд очаровательно хрустяще подрумянился, соус в нем идеальный и по вкусу, и по количеству и даже сыр расплавился.
— Вообще да. В кофе одна ложка сахара, я так люблю. Если мало — добавь, если много — увы. И осторожно с сэндвичем, только из гриля. Горячий.
— Ты когда такое говоришь, педофилом себя не ощущаешь? Мне же не три годика!
— Это забота, идиотка, — его улыбка трогает меня, и я снова вспомнинаю, что вообще-то хотела рассказать свою историю. — Выкладывай. Я аж прям извёлся весь от интриги!
— Ой! — стараюсь говорить как можно небрежнее. — В общем! Не порть мне историю! Когда мне было пятнадцать лет я очень влюбилась! Все это знают, его звали мистер Ли, и он был прекрасен. Я не видела его лица, только профиль. А ещё слышала голос. Он говорил прекрасные вещи, что самое главное для него жена и все такое. Он так красиво говорил, что я просто сходу отдала ему своё сердце. Я любила его всегда, — выражение лица мистера Ли меняется просто на глазах. — Так вот! Этот мистер Ли — ты! — в голове история была длинною в жизнь, а на деле две строчки.
— Соль, — он отводит взгляд, сжимает губы и выглядит так, будто не верит, что я такую глупость ляпнула. — Я сейчас скажу такую пафосную вещь, что где-то заикает сценарист мелодрам, но ты же понимаешь, что того мистера Ли уже нет? — Кайд отставляет бутерброд и смотрит мне прямо в глаза.
— Нет, не понимаю.
— Ладно. Тогда как ты это видишь?
— Да никак! Я просто тебя люблю! — восклицаю, будто втолковываю малышу простую истину. Я не стыжусь и не думаю, что делаю это зря. Это правда, а правду говорить никогда не стыдно.