Кайд чуть отклоняется.
— Соль, так не бывает, — он качает головой.
— Бывает! — я продолжаю держать тон, намекающий, что Кайд просто идиот.
— Соль. Тебя все это только расстроит. Я не собираюсь говорить тебе того же, понимаешь?
— Да нет же, это ты ещё не понимаешь! Все нормально! — я говорю это уже совершенно спокойно. Улыбаюсь, внутренне пою и даже снова берусь за свой сэндвич. — Потрясающая вещь! Что за соус?
Кайд не может сдержать усмешку, поджимает губы и кивает.
— Майонез.
Глава 38. О прошедшей ночи
— У вас был приём с ночёвкой? — интересуется отец.
— Нет.
— Ты не ночевала у Ксавье!
— Нет, не ночевала, — дёргаюсь, как подросток, стоя перед родителями и считая, что это какая-то глупость. Так и подмывает спросить: я взрослая или нет?
— А где ты была? — отец говорил вкрадчиво.
Он меня класса с восьмого не отчитывал!
— Бабушка оставила мне квартиру, — равнодушно отвечаю, вместо того, чтобы взорваться. — Я была там.
— Ты не думала, что о таких вещах необходимо сообщать родителям?
— Это моя квартира!
— А это наш дом!
— Мне уже двадцать!
— А мне пятьдесят, — жмёт плечами отец. — Мне пятьдесят, и моя дочь не считает нужным сообщить, где она проведёт ночь! — на последнем слове он срывается на крик, я зажмуриваюсь, а он разворачивается и уходит к себе. Как только дверь за ним закрывается, Ингрид опускает журнал, который (якобы) увлечённо читала. Глаза её покраснели, губы дрожат.
— Ма! Да ты в моем возрасте уже замужем была! А мне нельзя переночевать вне дома и нужно непременно отчитываться?
— Я в твоём возрасте не только была замужем, но и отчитывалась перед мужем. Соль, ты всю жизнь будешь отчитываться перед кем-то, если тебе угодно это именно так называть, какие-то глупцы называют это уважением. А кто-то даже гордится тем, что ему есть кого предупредить о своих планах! И милая, если в твоей жизни есть что-то, о чем ты не можешь рассказать маме, это что-то не очень хорошее.
Если в твоей жизни есть что-то, о чем ты не можешь рассказать маме, это что-то не очень хорошее.
Почему я не могу рассказать маме? Я знаю, что мама не осудит. Мама поймёт, поддержит и погладит по голове. Но что-то тут не клеилось. Мне стыдно, что меня в ответ не любят, вот что…
Я плетусь к себе, волоча по полу куртку, медленно переставляю ноги, будто иду по колено в воде. Хочу упасть в кровать и молча лежать. В комнате вместо благодатной тишины и покоя ждёт мрачная картина. Гаспар, недовольно сопящий и поглядывающий в сторону. Майя, скрестившая на груди руки, но при этом удивительно неуверенно выглядящая. И Ксавье. Друг выглядит до смешного противоречиво. Он свирепо смотрит на меня и самоуверенно на Майю, а она отводит взгляд и… краснеет. Майя Кавано краснеет под взглядом Ксавье Рье? Меня колет подозрение, и сейчас я меньше всего хочу с чем-то таким разбираться.
— И вы туда же? — спрашиваю, проклиная себя за то, что вообще проснулась утром.
— Куда же? — холодно уточняет Майя.
— Ой, ну вы то не начинайте! Родители только что…И зачем я вам всем была нужна в прошедшие десять часов, что вы сюда приперлись ни свет ни заря?
Все трое переглядываются, будто у них есть общая тайна, но рассказывать друг другу они её в то же время не хотят. У меня создается впечатление, что за одну ночь я пропустила лет десять, как в «Что забыла Алиса». Все ведут себя со мной, как с преступницей. Я как ни в чём ни бывало плетусь к айпаду и включаю музыку. Джей Джей Йохансон. С первой песни и такое попадение, внутри клокочет, и рука дрожит, хочу переключить, но вместо этого возвращаюсь к друзьям, стараясь игнорировать то, как "Far Awey" заполняет мою голову.
— Ну?
— Сначала ты! — щурится Майя, явно переводя стрелки. И тут начинается дурдом. Все трое говорят одновременно. В этом обвинительном трио у каждого своя партия. Гаспар с тоном «Я ничего не понимаю!», Майя и соло «И как прошло?», Ксавье и его: «Я так и думал, что этим закончится!».
Через тридцать секунд какофония стала связываться в диалоги, граничащие с дракой.
— С чего ты вообще лезешь в её жизнь? — вопит Майя.
— Да она сама не понимает, куда лезет! — Ксавье смотрит на неё действительно зло.
— Ой, да всего лишь в чью-то койку, — разводит руками Майя.
— Ах, как тебе это знакомо! — Ксавье почти дрожит. А я ещё раз убеждаюсь, что вообще ничего не понимаю. Чтобы Ксавье с такой неприкрытой злобой и, не соврать бы, страстью смотрел на Майю, должно было случиться что-то выходящее из ряда вон.