Шутки у зоотехников всегда были плоские.
Еще бы – они только с коровами и овцебыками умеют разговаривать.
Мое плохое настроение сразу улетучилось, как только мы подошли к зданию гимназии.
Мебиус по-хозяйски обнимал меня за плечи.
Со стороны, наверно, выглядит, что я его девушка!
Обалдеть!
Клайд рукой обвил талию Бонни – еще круче, чем за плечи держать.
На нас смотрели, нам свистели вслед, нам отчаянно завидовали.
Мы слышали вздохи, ахи, перешептывания.
Я с гордостью выпятила грудь.
Соски мои целеустремлено звали вперед.
— Бонни, Джейн, чем вы зоотехников подкупили? – Нейл Трувкаки кусал губы.
Он хотел подсмеяться над нами, но никто не посмеет смеяться над девушкой, у которой на выпускном вечере есть свой парень.
— Колобок, – Клайд лениво выплюнул окурок сигареты, раздавил его пяткой. – Тебе не нравятся зоотехники? — Столько в голосе Клайда сахара и меда, что Нейл Трувкаки попятился и спрятался за спину Армани.
Трудно круглому толстому Нейлу спрятаться за коротышкой Армани, но он пытался.
Выпускной вечер прошел на высочайшей ноте накала.
Я танцевала со «своим» парнем – Мебиусом.
Бонни – с Клайдом, который на всех смотрел свысока.
Мебиус совершенно не знал вальс, отдавил мне ноги, но никто на его неумение не обратил внимания.
Главное, что он был рядом со мной!
После выпускного вечера я и Бонни, как обещали зоотехникам, повели их в ресторан.
Ужин прошел прекрасно, но немного нервно.
Парни жрали, что называется, в три рыла.
Словно три года не ели ничего, кроме свинины.
Я и Бонни провожали каждый кусок, который исчезал в глотках зоотехников.
Потому что еда – это деньги, а денег у нас: только-только.
— Вы, девочки, почему мало едите? – Клайд оторвался от миски с дорогущим салатом из капусты.
— Спасибо, мы на диете, – Бонни сглотнула слюну.
Не признаваться же, что мы деньгами не богаты.
Бонни перед рестораном заявила мне, что мы делим счет пополам.
— Но, Мебиус крупнее, чем твой Клайд, – я хотела выручить подружку, взять на себя две трети счета. – Он съест больше, чем Клайд.
— Пополам делим счет, иначе мы не подружки, – для Бонни это дело чести.
Я ее поняла, и нехотя согласилась.
Я ошиблась: парни ели очень много – один не уступал другому.
Когда я и Бонни расплатились, то у нас не осталось денег.
Их хватило точь-в-точь на представленный счет.
Официант ждал чаевых, и состроил недовольную гримасу, когда их не получил.
На его лице явно читалось: «А те девушки, у которых нет денег на парней, в ресторан не ходят».
На улице я и Бонни вздохнули свободно.
Мы провожали парней до их зоофермы.
Времена неспокойные, гопницы стали часто шалить, поэтому мы обеспечивали, хоть какую, но охрану своих парней.
— Джейн, – на дороге Мебиус чуть придержал меня, чтобы Бонни и Клайд вышли вперед и не слышали наш разговор, – я выяснил, кто твои родители – уважаемые люди – сапожник и шпалоукладчица.
Ты, Джейн, куда собираешься подавать документы?
— Еще не знаю, Мебиус, – сердце мое забилось воробушком в клетке от восторга.
Я понимала, чувствовала, что Мебиус издалека подходит к теме наших дальнейших свиданий.
По поводу своего «еще не знаю» я солгала, потому что давно мечтала стать артисткой.
Гастроли по Вселенной, концерты, обожания поклонников…
Но рассказать зоотехнику о своей мечте я не решилась.
Профессия актрисы на нашей Планете, мягко говоря, не престижная.
А, если жестко говоря, – постыдная и малооплачиваемая.
— Хорошо бы, если твоя мать помогла тебе поступить в Академию рельсов и шпал, – Мебиус произнес мечтательно. – Или отец замолвил словечко за тебя в сапожном училище.