Итак, он обнаружил, что находится под опекой гордой, но все же ущербной серии X. Как-то ночью он с раздражением проснулся, когда один из его охранников попытался войти в комнату, не потревожив его. Они же одной крови, черт подери! Неужели он сам мог бы счесть их настолько небрежными… Ну, вообще-то да. Мог бы.
– Вы, птенцы Веретена, совершенно не дорожите сном ваших братьев, да? – произнес он в считавшейся темной ночи лазарета.
Его наградой стала не слишком неожиданная вспышка света: женщина с вытатуированным на правой щеке красным копьем, пересекающим синий клинок, отреагировала, увы, совершенно предсказуемо.
– Командир звена! – выдохнула она.
Он застал ее врасплох. А захоти он, то мог бы столь же просто ее убить. Он разорвал бы прозрачные стены и сомкнул пальцы на ее горле прежде, чем она успела бы понять, что он не спит.
– Командир звена, – снова повторила она, справившись со спазмом в горле, но не успев успокоиться. – Мониторы время от времени надо проверять вручную, и калибровка…
– Калибровку с тем же успехом можно провести с дистанционного пульта, – отозвался он, позволив своему голосу зазвучать резко. – Было бы хорошо, если бы такие вещи делались во время корабельного дня, потому что кто может знать, что может сделать внезапно разбуженный человек, черт знает сколько времени проторчавший в одиночку на почти безжизненной планете?
– Командир звена, я…
– Хватит. Калибруйте. Я снова засну сегодня ночью – и смогу проспать часть завтрашнего дня…
Что было маловероятно, как признался он самому себе, но не имело значения, поскольку он больше не подчинялся распорядку корабля.
Эту странность он счел слишком мелкой, чтобы обращать на нее внимание медтехников любого сорта, хотя ему она показалась интересной. Казалось, теперь он подчиняется двойным часам. Одни – обычные корабельные часы, к которым привыкает любой космический путешественник. А вторые… вторые соответствовали дневному циклу той планеты, на которой он высадился, хотя придерживался планетного времени он настолько недолго, что, казалось бы, должен был с него уже уйти.
Техник Артикула X закончила не слишком усердную проверку его сенсоров, воспользовалась своим фонариком, чтобы заглянуть к нему в бокс и убедиться, что он еще не позеленел и не покрылся листьями, а дерево – зеленое и с листьями. После этого она ушла, не сказав ему больше ни слова, оставив его бодрствовать. И, возможно, именно в этом состояла ее цель. Джела заложил руки за голову и стал думать о планете деревьев, ее море и о других вещах, которые никак не мог бы запомнить по своему пребыванию на ней. Несомненно, когда его подобрали, он был близок к полному истощению и находился на грани безумия. Возможно, техники все-таки правы в своей озабоченности.
Джела был пилотом, из Артикула М, со свойственной всем представителям этого Артикула нелюбовью к ничегонеделанию. Чтобы себя занять, он стал вычислять и прикидывать. Проанализировав новым ощущением времени обратный полет на корабль-матку, Джела решил, что ветер как раз сейчас будет менять направление и дуть ему в лицо, если встать на вершине холма над высохшим морем.
Установив этот факт, он рассчитал все свое путешествие в соответствии со своими воспоминаниями: недолгий перелет от корабля-матки, уничтожение корабля противника, потом почти механическое прокладывание курса к ближайшей планете, посадка… Может, от воспоминаний этого жуткого перелета сейчас зашкалило какие-нибудь датчики-шпионы. Потом он шел. И живо вспомнилось, как шли деревья в долгий поход с горного склона к далекому морю.
И эту мысль он быстро отодвинул, поместив в категорию тех, которыми ни с кем делиться не следует. В эту категорию сейчас входила чуть ли не половина всех его мыслей.
Джела справился со вторыми часами, работавшими у него в голове, увидел, что скоро должно наступить время завтрака, и встал, чтобы сделать разминку. Когда в лазарет войдут техники – всем составом, как они это делали в начале каждого его дня, он будет готов к полному рабочему дню, несмотря на бессонную половину ночи.
Сигнал боевой тревоги был дан перед завтраком, и почти одновременно прозвучало предупреждение о переходе. Ни койка, ни кресло не были закреплены на полу изолятора, и дерево также не было зафиксировано. Его приказ был ясен: наблюдать за деревом, пока его не переведут на выполнение обычных обязанностей.
Джела резко придвинул койку к стене, не обращая внимания на искривления флексигласа, и запихнул дерево, по-прежнему остававшееся в его собственном коконе и прикрепленное к различным трубкам, в отгороженный таким образом угол. Плюхнувшись рядом с койкой, он обхватил основание дерева сквозь гибкие стенки бокса. Его внутренние часы отсчитывали удары до того момента, когда…
– Давай же, черт подери! Давай!
Его голос заставил пойти рябью флексигласовые стены – и это был его единственный эффект. Корабль содрогнулся знакомым передергиванием отлетающих истребителей… Однако за этим не последовало отбоя сигнала перехода. Джела по привычке провел расчеты, предположив, что близкая угроза расположена по ходу движения – иначе зачем было отправлять истребители сейчас?
Теперь корабль содрогнулся уже иначе – на этот раз менее знакомо. Возможно, сброс мин… или необычное использование маневровых двигателей?
Маневрирование действительно начиналось. Местоположение верха чуть сместилось, потом – еще раз. И снова раздался звонок перехода, словно этого сигнала еще не давали.
Он должен быть со своим звеном! Его долг…
Он сделал глубокий вдох, потом снова глубоко вздохнул, стараясь расслабиться. Вокруг него корабль погрузился в полную тишину, скользнув в переход. Тогда он подумал – и не без труда – о том, насколько сильно задержится завтрак, и о том, скольких пилотов они оставили позади, чтобы вопрос о завтраке вообще остался актуальным.
Завтрак так и не был принесен – и приближалось время обеда. Джела оставался рядом с деревом, тревожась, что в любую секунду корабль может перейти в нормальное пространство с нежелательным, смертоносным движением. Он все еще сидел около дерева, когда пришла капитан третьего ранга в сопровождении четырех запыхавшихся помощников.
– Берите свои анализы побыстрее, – приказала она. Она наполовину поклонилась, наполовину отдала честь Джеле, который постарался как можно быстрее встать.
– Командир звена, медицинский отдел извещает, что опасения по поводу вашей инфицированности после контакта с деревом сняты. Меня заверили, что у вас не отмечено физических отклонений помимо тех, какие у любого солдата категории М могли проявиться на данный момент его карьеры. Поэтому мы вскоре получим возможность обсудить тот вопрос, о котором я недавно упоминала. Также прошу вас, командир звена, приготовить свой компьютер к перемещению.
Джела подошел к рабочему столу и защелкнул устройство, с облегчением глядя, как техники закрепляют шланг на наружном замке его бокса. Через несколько секунд вся конструкция осела вокруг него, а наружный флексиглас пошел волнами. Техники вскрыли герметизацию. Спустя секунду внутренний замок со вздохом открылся и вошедшие двое техников направились к дереву. Только у одного на лице были метки.
– А дерево? Я могу взять его с собой? – спросил он у ближайшего техника, без меток.
Ответом было только неопределенное пожатие плеч. Тогда Джела рискнул навлечь на себя неудовольствие начальницы, внимательно рассматривающей экран, подключенный к телеметрии помещения.
– Капитан? Дерево – я возьму с собой и дерево, надо полагать?