– Мистер Нейсмит? – раздалось из интеркома. Говорил из пилотской рубки капитан Осон. – Включите внешний канал, я иду к вам.
Майлз вышел из состояния мечтательности, про себя послав Осону проклятье. – Что стряслось?
– Танг вернулся.
– Ого! Поднимайте-ка всех.
– Уже.
– С чем он пожаловал, не сказал пока?
– Сказал, это-то и странно. Он остановился как раз за пределами досягаемости; его корабль похож на внутрисистемный пеллианский лайнер, а, может, это небольшой десантный транспортник. И он сказал, что хочет поговорить. С вами. Возможно, это уловка.
Озадаченный Майлз нахмурился. – Ладно, тогда соединяйте. Но продолжайте всех поднимать по тревоге.
Секунда, пока перед ним не появилось знакомое лицо евразийца, была долгой, словно жизнь. Ботари уже поднялся и занял свой обычный пост у двери, молчаливый как обычно; с момента конфликта в тюремном блоке они с Еленой почти не разговаривали. Впрочем, как и всегда.
– Приветствую вас, капитан Танг! Вот мы и снова встретились, как я погляжу. – "Триумф" слегка завибрировал, включив тягу и двинувшись в открытое пространство.
– Да уж, в самом деле, – усмехнулся Танг, напряженно и даже агрессивно. – Твое предложение работы все еще в силе, сынок?
На полпути между кораблями два катера пристыковались друг к другу на манер бутерброда, брюхом к брюху – словно парочка все перепутавших рыб-прилипал. Двое мужчин встретились лицом к лицу, наедине – не считая Ботари, настороженно держащегося от этой парочки на пределе слышимости, и пилота Танга, столь же предусмотрительно оставшегося на борту своего катера.
– ... Мои люди верны мне, – говорил Танг, – и я могу передать их в ваше распоряжение, всех до одного.
– Вы же понимаете, – мягко заметил Майлз, – что если вы желаете заполучить обратно свой корабль, такой прием просто идеален. Смешать ваших солдат с моими и нанести удар, когда захотите. Вы можете доказать, что вы не троянский конь?
Танг вздохнул, соглашаясь: – Лишь так, как вы доказали, что в тот приснопамятный завтрак не было подмешано наркотиков. Съев его.
– Хм. – Майлз подтянулся поближе к сиденью – словно так в невесомости катера он мог придать хоть какое-то направление своему телу – и своим мыслям. Он предложил Тангу прохладительного – грушевидную емкость с напитком, которую тот принял без колебаний и каких-либо комментариев. Оба отпили, причем Майлз – совсем чуть-чуть: его желудок уже принялся протестовать против нулевой гравитации. – Вы также понимаете, что я не могу вернуть вам ваш корабль. Все, что я в состоянии предложить на данный момент, – эту отбитую у пеллиан тарахтелку и, возможно, должность в штабе.
– Это я понимаю.
– Вам придется работать и с Осоном, и с Торном, не поднимая вновь, гм, прежних трений.
Танг выглядел далеко не восторженно, но ответил: – Если необходимо, я смогу даже это.
Танг выдавил из колбы струйку фруктового сока и втянул ее губами прямо их воздуха. Практика, с завистью подумал Майлз.
– Жалование, которое я плачу, в настоящий момент состоит лишь из фелицианских миллифенигов... Вы, э-э, знаете, что такое миллифениги?
– Нет, но исходя из стратегического положения фелициан, полагаю, что они выпускают ярко раскрашенную туалетную бумагу.
– Это недалеко от истины. – Майлз нахмурился. – Капитан Танг. Две недели назад потратив уйму усилий на то, чтобы сбежать, вы теперь прилагаете не меньше усилий к тому, чтобы вернуться и присоединиться, как вы сами говорили, к проигрывающей стороне. Вы знаете, что не сможете получить свой корабль обратно, знаете, что ваше жалование в лучшем случае проблематично. Я не верю, что дело в моем прирожденном обаянии. Так в чем же?
– Усилий было не так уж много, – заметил Танг. – Эта восхитительная молодая леди – не забыть бы поцеловать ей руку – просто выпустила меня.
– Эта "восхитительная молодая леди" для вас, сэр, – командор Елена Ботари. А учитывая то, чем вы ей обязаны, вам очень даже стоит ограничиться отданием чести, – отрезал Майлз, сам удивленный собственной реакцией. Чтобы скрыть замешательство, он выдавил себе в рот струйку сока.
Танг с улыбкой приподнял брови: – Понимаю...
Майлз заставил свои мысли вернуться к происходящему сейчас. – Еще раз спрашиваю – почему?
Лицо Танга посуровело. – Потому что в здешнем локальном пространстве вы – единственная сила, у которой есть шанс воткнуть иголку в задницу Оссера.
– И когда именно вы обзавелись подобным мотивом?
Да, лицо Танга было суровым, – а взгляд углублен в себя. – Он нарушил наш контракт. В случае, если я потеряю свой корабль в бою, он обязан был дать мне под командование другой.
Майлз вздернул подбородок, приглашая Танга продолжать.
Танг понизил голос. – Да, у него было право отругать меня за мои ошибки – но права оскорблять меня на глазах у моих людей не было!... – его пальцы так вцепились в ручки кресла, что суставы побелели. Позабытая колба с напитком уплыла прочь.
Воображение Майлза дорисовало картину. Адмирал Оссер, обозленный и потрясенный этим внезапным поражением после целого года легких побед, вышел из себя и ранил только что уязвленную гордость Танга – как глупо, ведь было так легко обратить эту гордость себе же на службу. Да, звучит правдоподобно.
– И вот вы пришли ко мне. З-э... со всеми офицерами, вы говорите? И с пилотом? – Бежать, бежать на корабле Танга – это снова стало возможно? Сбежать и от пеллиан, и от оссеровцев, трезво заметил себе Майлз. Сбежать от дендарийцев, которые начинают представлять собой проблему.
– Со всеми. Конечно, кроме офицера связи.
– Почему "конечно"?
– Ох, верно, вы не знаете, что он вел "двойную жизнь". Он – военный агент, которому его правительство поручило наблюдать за Оссеровским флотом. Думаю, ему хотелось уйти с нами – нам удалось неплохо узнать друг друга за прошедшие шесть лет, – но он был вынужден следовать своим первоначальным приказам. – Танк хохотнул. – Он извинялся.
Майлз заморгал: – Такое у вас в порядке вещей?
– Разумеется. Они понемногу разбросаны по всем наемным флотам. – Танг пристально посмотрел на Майлза. – Разве у вас их никогда не было? Большинство капитанов вышвыривают их прочь, как только обнаружат, а вот мне эти люди нравятся. Как правило, они великолепно подготовлены и заслуживают доверия больше, чем многие другие – пока вы не сражаетесь с кем-либо, кто им знаком. Если бы мне случилось воевать с Барраяром (Боже упаси!) или с одним из его союзников... ну, барраярцы не особо обременены союзниками, – тогда я в первую очередь позаботился бы, чтобы куда-нибудь его скинуть.