Ваня быстро накинул на себя портупею с магазинами, засунул гранаты за пояс, вооружился автоматом, а ППШ отдал Варваре Сергеевне.
— Это вам…
Елистратова кивнула и привычно повесила его на плечо.
— А это…
Динара получила Вальтер, Маша — Маузер. Немного подумав, двустволку Иван отдал тоже Курицыной.
Остальное полезное добро рассовал в немецкий ранец и советский сидор, после чего ткнул пальцем в лес.
— Идем туда…
Карты, как назло, в машине не оказалось, поэтому пришлось идти наугад.
И это «наугад», через полчаса завело в очередное болото. Обойти его не получилось.
— Господи… — жалобно хныкнула Динара, при виде покрытой бурой ряской воды. — Мы же не пойдем, туда? Ну скажите, ведь не пойдем?
Ивану самому не улыбалось переться в трясину, но болото могло спасти от преследования. В том, что немцы уже обнаружили угнанную машину он не сомневался.
— Обязательно, пойдем… — Иван быстро срубил ветки с сухой елочки и пошел торить дорогу.
За час удалось пройти всего сотню метров, за второй — и того меньше. Ваня прекрасно понимал, что немцы давно нашли угнанный «Кюбельваген» и, возможно, уже идут по следу. Поэтому упорно брел вперед.
К полдню удалось выйти на старую гать, но сил почти не осталось. Иван вымотался до предела, вдобавок, сказывалась контузия от бомбардировки своими Ольховки. В глазах все двоилось, а свирепая головная боль сводила с ума. Держаться на ногах удавалось только неимоверным усилием воли. На женщин было страшно смотреть — они напоминали собой утопленниц.
Как назло, долго не попадалось подходящего места для привала. Иван уже было стал подумывать устроить отдых прямо в воде, но, через пару сотен метров, чудом наткнулся на сплошь заросший осокой островок, посередине которого стоял древний, почти развалившийся балаган.
— Ешьте… — Ваня скинул с себя ранец с вещмешком, добрел до балагана и, повалился на кучу перепрелой, превратившейся в труху травы. На часы никого ставить не стал, сильно сомневаясь, что в эти ебеня, полезут даже немецкие егеря.
Едва он лег, мозги сразу выключили сознание.
И проснулся уже ночью, от дразнящего запаха съестного, сразу вызвавшего мучительные спазмы в желудке.
Сон вернул силы, правда в ушах все еще сильно звенело и сильно кружилась голова.
Иван сел, потер ладонями лицо, окончательно прогоняя сон, а потом недоуменно уставился на…
На Петруху. На якута Петра Петрова.
— Да ну нахер… — само по себе вылетело у Ивана. Он уже давно разучился удивляться, но появление Петрухи было слишком уж невероятным.
— Не лугаися!!! — якут строго погрозил ему пальцем, а потом подмигнул и расплылся в счастливой улыбке.
— Откуда ты тут взялся, лесной чертяка? — Ваня помотал головой.
— Он пришел! — радостно сообщила Динара. — Сам пришел!
— Знаешь, как мы перепугались!!! — восхищенно добавила Маша. — Я подумала, что это леший.
— А я чуть не пристрелила его… — проворчала Варвара Сергеевна. — Вылез из камышей как болотное чудовище. Эдак и до инфаркта недолго, — она встала и подала Ване крышку от котелка, заполненную исходящим ароматным парком варевом. — Вот, мы тут приготовили, поешь…
Ваня отправил себе в рот полную ложку и потребовал:
— Рашкашывай!
— Моя сел-сел и присел, — хихикнул якут. — Не видис?
— А ешли шерьешно?
— Моя плятаися, немса воклуг ходить, не видеть, я потом сам видеть, как васа масина сасай, — Петруха нахмурился. — Потом моя сел в село, сдал нось, стобы помогай, но наса самолета бомба блосай. Много блосай!!! Твоя сел в масина и поехал как дулак, быстло-быстло, я не успел догонять. Потом опять сел, следы мало-мало искал. Потом васа насел. Сасем сюдой ходить? Гиблый места, совсем гиблый. Совсем ходить нелься, мало-мало топнуть…
— Бля… — Ваня почесал затылок. — Да откуда я знал, карты ведь нет. Шел куда глаза глядят.
— Но нисево, — якут снова хихикнул. — Так дасе луссе, искать не будут васа сдесь. Севодня сидеть, завтла сидеть, кусай, отдыхай, потом уходить. Я покасу куда…
— Угу… — Ваня опять запустил ложку в кашу. С появлением якута опять появилась надежда. Иван даже почувствовал себя лучше. Да и женщины явно оживились. Динара Хусаинова особенно.
Якут выбрал момент, отвел Ваню в сторону и ткнул рукой в темноту.
— Тама наси…
— Наши? — Иван вытаращил на него глаза.
— Наси, наси, — Петруха кивнул. — Тама остлов, они тама сидеть. Пять селовек и есе один командила. Такой здесь у него, — якут ткнул себя в воротник, а потом нарисовал пальцем в воздухе квадрат. — Один командила, пять солдата. Два плохой, сильно ланеный. Все голодный, худой. Сто делать будем? Я нисего не делал, плосто смотлел и усел.