Пока я придавался грустным размышлениям про психушку, в которую меня непременно упрячут в скором времени. Скрывать нечто подобное долго не удастся. На поле боя произошли резкие изменения. Воины примерно в количестве двухсот стали образовывать какое-то подобие строя. Сложно считать, когда этот хаотичный строй находиться в постоянном движении и к нему примыкают все новые и новые солдаты. Все это происходило под аккомпанемент человеческих криков, звона соприкасающегося металла и приказов на непонятном ни на что известное мне не похожим языке. Что это команды я понял, потому как двигался строй после того, когда у него открывался рот, откуда вылетали непонятные звуки.
Ржание лошадей? Я внимательно осмотрел все поле, но ни одного парнокопытного так и не нашёл, но этот звук постепенно приближался. На каких- то внутренних инстинктах я медленно повернулся, чтобы тут же сделать несколько шагов назад. По бескрайнему полю мчался табун лошадей, растянувшись широкой полосой, которая сужалась к центру, превращаясь в острое копьё, направленное в центр пехотинцев. Путь всадников, что неумолимо приближались ко мне, проходил прямо через мою маленькую остановку. Именно мою! За какие-то десять минут я прикипел к этому куску бетона, отлитому ещё в СССР, если нелюбовью, то чувству очень схожему. Просто она осталась тем маленьким островком привычного мира, с которого я не сойду даже если рядом спуститься лестница к воротам Рая, а Апостол Андрей ангельским голосом попросит идти за ним. Я вцеплюсь, как клещ, вон в ту старую скамейку и оторвать меня смогут только с ней.
Спокойно ждать пока тебя погребет лавина из нескольких сотен всадников было до дрожжи в коленках страшно. И моя маленькая мантра: «Это всего лишь галлюцинация». Уже не спасала. Но я как новоиспеченный фанатик какой-нибудь секты все повторял и повторял, надеясь убедить себя, что кусочки земли, вырывающиеся из-под копыт не настоящие. Это все плод моего воображения.
Мой взгляд поднялся выше, и я пристально посмотрел на отряд безмолвным участником которого был. Вид знакомых лицо немного успокоил. Отряд двигался немного правее общего строя и выделялся из той общей массы закованных в доспехи всадников. В первую очередь разнообразными доспехами, если слева чувствовалась многолетняя рука кузнецов и кожевников одного народа, то справа был просто сброд, другой ассоциации в голове не возникло, который сбили в общую кучу и присоединили к ним. Не хотелось наговаривать на своих, но они действительно смотрелись мягко говоря не очень по сравнению с этими воинами степи, которые практически слились в одно целое со своими лошадьми.
Я заворожённо смотрел на плавные и в какой-то степени красивые маневры конницы, пока меня не отвлёк шум позади. Наверное, голову я повернул чисто по наитию. Хотелось убедиться, что там осталось все также, как и было. Ничем иным я не могу объяснить, почему посмотрел назад. Краем глаза зацепив одинокую фигуру, вставшую чуть правее моей остановки. Его глаза были направлены в сторону надвигающегося людского урагана, нёсшегося на нас. Но то, что стало происходить дальше заставило мои волосы на голове встать дыбом. Что-то в этом было противоестественное, неправильное.
Человек в темном балахоне без какого-либо оружия стоял на пути всадников, чуть впереди от основной массы пехотинцев, которые сбились в общий строй. Единственное, что меня беспокоило это то, что я попал ровнёхонько посередине между этим безумцем и конной лавиной, которая снесет нас обоих и не заметив. А безумцем ли? Немного оторопело я смотрел на действия незнакомца. Даже забыл, что нахожусь на автобусной остановке под воздействием сильнейшей галлюцинации. Настолько его действия завораживали. Никогда ничего подобного мне не доводилось видеть. Каждое движение этого человека было наполнено какой-то внутренней силой, заставляющей внимательно наблюдать за каждым его действием.