Они шли на смерть, оставляя рабочим, всем честным людям, вместо завещания слова этой песни.
Луиджи Кампеджи, Оливьеро Вольпонес, Витторио Рести, Северино Мантовани, Франко Манделли были убиты фашистскими палачами. Пусть они погибли, но великие идеалы свободы и справедливости, за которые они боролись, будут жить вечно.
В тот же час на аэродроме в Аркоре были расстреляны другие пять героев-гапистов: Эмилио Череда, Пьерино Коломбо, Альдо Мотта, Ренато Пеллегата, Луиджи Ронки. Еще пять патриотов погибли от рук фашистских бандитов. Склоним наши знамена над их прахом и поклянемся отомстить врагу за их смерть — таков был ответ тех, кто продолжал сражаться.
В тот же день командование партизанских отрядов приказало отрядам САП и ГАП нанести ответный удар. Саписты совершили налеты одновременно на 20 казарм фашистов. На площади Фиренце гаписты убили капитана и двух других фашистов.
3 февраля 1945 года такая же участь постигла немецкого фельдфебеля и итальянского сержанта — фашиста из Аффори, шпиона и палача. Их казнили гаписты из отряда «Вальтер».
Новая группа бойцов, только что влившаяся в состав бригады, пустила под откос поезд.
3 февраля отряд «Вальтер», ранее переданный в бригаду САП, вернулся в состав ГАП и за период с 5 по 10 февраля уничтожил пять грузовиков и убил двух немцев.
Командование между тем сообщило нам, что в траттории «Золотой Лев» на проспекте Гарибальди устроена столовая для «политического» отдела фашистской бригады «Мути», расквартированного в помещении школы на улице Скьяппарелли. Траттория сообщалась внутренним ходом с казармой.
По полученным нами сведениям, несколько дней тому назад в казарму были привезены ящики с боеприпасами. Фашисты намеревались превратить казарму в настоящую крепость.
Мы разработали план операции. Минарди, Ольга и Пеллегрини ломали голову над тем, какой избрать метод действий. Я вместе с четырьмя гапистами побывал на месте операции, чтобы уточнить, как попасть в зал траттории и как заложить мину.
Вечером 4 февраля под командованием Франчи гаписты Альбино Росси и Альбино Трекки, входившие ранее в состав III дивизии «Алиотта» (район Ольтрепо Павезе), и Лина Сельветти подошли к намеченному объекту.
Минарди и Ольга, ожидавшие их невдалеке, услышали грохот взрыва, а потом их подхватил поток бежавших людей. Они взглянули на часы:
— Но это же раньше времени! — вскрикнула Ольга.
Что мог означать этот преждевременный взрыв? Между тем примчались немцы и фашисты, и шум моторов смешался с грохотом выстрелов.
Я тоже услышал грохот взрыва и думал, что операция, как всегда, прошла удачно. Вечером в половине девятого, как было условлено, я отправился на свидание с Франчи на площадь Суза, но он не пришел; я с нетерпением ждал его до девяти часов.
На следующий день утром в семь часов я пошел к Минарди. Вид у него был серьезный и озабоченный. Он мне объяснил, что мина взорвалась раньше времени. К месту происшествия было невозможно приблизиться, так как все было блокировано. Минарди от одного солдата узнал, что мина взорвалась в трех метрах от зала. Вот почему мы услышали взрыв раньше времени.
— А что с ребятами? — спросил я с тревогой. Но Минарди тоже ничего не знал о их судьбе.
Днем я послал к родным Франчи. Они были обеспокоены его отсутствием, но ничего о нем не знали. Самое ужасное состояло в том, что и мы ничего не знали о судьбе четырех товарищей. Живы ли они?
6 февраля 1945 года я послал в морг одну коммунистку по имени Татьяна, которая знала в лицо Франчи и Лину.
Мы договорились с ней о встрече, и в одиннадцать часов я ждал ее на площади Гуарди. Вижу: идет она медленно, словно устала, и по ее виду я понял, что случилось что-то серьезное. Иду ей навстречу. Татьяна некоторое время молча смотрит на меня и потом говорит тихим голосом, будто сама боясь своих слов:
— Это ужасно! Я видела их обоих — и Франчи и девушку. Я не могла ошибиться, это они.
Понять причину этого ужасного несчастья мы никак не могли. Технический дефект? Шпион? А может быть, кто-нибудь, выстрелив, попал в мину, и произошел взрыв?