Приказ элементаля дал Мартине очень мало времени. Если Крот пойдет в хижину, он наверняка обнаружит ее побег. Тем не менее, на самом краю поляны Арфистка намеренно отклонилась от своего курса. Укрытие в зарослях манило ее, но женщина сопротивлялась, пробираясь сквозь нетронутый снег. Прямо впереди было то, что она искала, — хорошо проторенная тропа, петлявшая по лесу. Ее план, быстро сформировавшийся, состоял в том, чтобы следовать по тропе, пока она не окажется достаточно далеко от деревни, а затем отправиться своей дорогой. Если повезет, она замаскирует свой собственный путь отступления среди следов ее захватчиков.
У входа в сосновый лес она остановилась, чтобы оглядеться в поисках преследователей. Успех зависел от скрытости, и если ее побег обнаружили, рейнджер хотела знать, что сейчас в ее поле зрения нет гноллов. Она не стала дожидаться криков преследования, а свернув на тропу, окунулась в желанный мрак зимнего леса. Тропа почти мгновенно скрыла лагерь из виду, огибая высокие сосны, березовые заросли и голые ветки ягодных кустов прошлого лета.
Температура была ледяной, еще более холодной из-за сильных ветров, которые кружились среди деревьев. Однако она приветствовала ветер, потому что мелкий снег, который он нес с собой, быстро разносило по тропе, затрудняя обнаружение ее следов. Без оружия, еды или надлежащего снаряжения Мартина нуждалась в любом возможном преимуществе. Несмотря на то, что снег был довольно хорошо утрамбован, идти по тропе без лыж или снегоступов было трудно. Прошло совсем немного времени, прежде чем она забыла о холоде. Пот впитывался в плотную ткань ее одежды, где замерзал, заставляя ее ноги и руки потрескивать при каждом шаге.
Пройдя полмили по тропе, а может быть, и больше, рейнджер услышала первые звуки тревоги. Серия лающих завываний, похожих на то, как шакалы созывают стаю на охоту, разнеслась по лесу. В тишине леса голоса гноллов можно было безошибочно отличить от уханья сов или даже случайного крика одинокого волка.
— «Может быть, они не сразу найдут след», — думала Мартина на бегу. Нет, принятие желаемого за действительное приводит к гибели людей — напомнили ей инстинкты воина. — «Они достаточно скоро найдут мой след. Пришло время сойти с тропы».
Помня об этом, Мартина оставалась на тропе, пока не обогнула гранитный выступ, один из многих, отмечавших нижние склоны окружающих гор. Выветренные камни поднимались из волнистого снега серией шпилей, наклонялись и спадали, образуя неровные террасы. Вокруг основания росло несколько деревьев, оставляя открытое всем ветрам место, где снег таял и замерзал с каждым солнечным днем, пока не превратился в твердую корку колеблемого ветром льда.
Это было идеальное место, так как она не оставила бы следов на твердом голом льду, поэтому Мартина свернула с тропы и перелезла через скалу, стараясь избегать участков снега, прилипших к потрескавшемуся камню. Проскользнув через расщелину в шпилях, она вышла на заднюю сторону обнажения. Там она и стала ждать, скорчившись с подветренной стороны камня, защищенная от гонимого ветром снега, прислушиваясь к жестоким крикам воронов, на которые отвечало хихиканье синиц. Ее пальцы уже замерзли, а ноги онемели в меховых сапогах, но ее терпение, наконец, было вознаграждено, когда она услышала лающие голоса гноллов неподалеку. Охотники шли по следу.
Она окунулась в глубокий снег, на этот раз, направляясь обратно, к деревне гноллов. Мартина прекрасно понимала, что ей не обязательно покидать скалы. Она знала, что ей не нужно возвращаться. Она могла бы повернуть на юг и направиться к перевалу в долину Самек. И все же она пробиралась через сугробы, обвивавшие сосновые стволы, всегда стараясь держаться в глубине леса, подальше от любых троп.
Долг заставил ее вернуться.
Камень-ключ Джазрака все еще был в деревне, у стены в главном вигваме, и ей необходимо вернуться и забрать его. — «Это мой долг как Арфиста», — подумала она. — «Это то, что сказал бы мне Джазрак, или Хелбен, или любой другой. Я никогда не стану настоящим Арфистом, если буду бояться возвратиться. Я потерплю неудачу, и они все это узнают. Я должна вернуться».
Это была часть плана, как убеждала она себя. — «Сначала я выманиваю гноллов из их деревни, затем проскальзываю за ними, беру камень и убегаю. Они никогда не найдут меня, потому что я буду позади них. Разве это не блестящий план?» Мартина не знала, не могла знать, пока ее план либо не увенчается успехом, либо не провалится.
Используя солнце и несколько отмеченных ею ориентиров, Мартина медленно пошла назад. Голоса гноллов становились все громче, пока она не убедилась, что они были совсем рядом с ее левым флангом. Охотница укрылась в чаще, пока гноллы не прошли и голоса не стихли дальше по тропе.
Когда их отрывистые команды стали не более чем слабым эхом, Мартина повернула обратно на тропу. Это был риск. Там мог быть отставший гнолл, или даже вторая поисковая группа, но ей нужно было двигаться быстрее. Прокладывание тропы по глубокому снегу изматывало ее, и это было состояние, которым она не могла рисковать, особенно без еды. С истощением приходила неконтролируемая дрожь, затем обморожение, коллапс и похожая на сон смерть, когда холод одолевал ее. На всякий случай она нашла крепкий сук. Если его держать двумя руками, он превратится в настоящую дубинку — самое грубое из видов оружия, но оружие и, следовательно, полезное.
Пробираясь по тропе и читая следы своих преследователей, Мартина уловила какое-то движение слева от себя. Как только она смогла сфокусировать зрение на этом месте, фигура исчезла, оставив только проблеск дородной, сутуловатой тени. Гнолл? Она не могла быть уверена. Это мог быть медведь или даже изменение тени, когда облака закрыли солнце. Подняв свою дубинку, бесшумно пробираясь от тени к тени, рейнджер медленно приблизилась к тому месту, где она заметила непонятную фигуру.
Десять футов и несколько мгновений спустя из-за ствола дерева внезапно вышел гнолл с обнаженным мечом, не обращающий на нее внимания. Мощным ударом с разворота Мартина ударила своей дубиной существо по голове сбоку, и была вознаграждена металлическим звоном дерева, сломавшегося о шлем. Ее дубинка раскололась от силы удара, который отразился по ее рукам. Гнолл упал, как подкошенный.
Мартина вскочила на его тело, сомневаясь, что убила своего врага. Онемевшими руками она пошарила в снегу, чтобы поднять оброненный им меч. Отступив в сторону, она прижала лезвие к горлу гнолла как раз в тот момент, когда существо начало двигаться.
— Что… что случилось? — гнолл застонал, и Арфистка мгновенно узнала этот голос. По какой-то капризной прихоти леди Тиморы перед ней распростерся «Ворд Мейкер». Струйка крови пропитала мех, который торчал из-под его шлема, но рана не казалась серьезной.
— Лежи на спине, руки вверх, ладони вместе, — приказала Мартина, все время мрачно улыбаясь этому внезапному изменению их положения. Шаман неуверенно подчинился, и она быстро связала его запястья частью сухожилий, которые нашла в хижине. — Ни звука, — приказала она затем, все еще держа меч у его горла.
Крот повиновался, у него была достаточно ясная голова, чтобы осознать опасность своего положения. Она начала обыскивать его в поисках другого оружия. — Почему ты здесь? — спросил шаман шепотом. При наличии лезвия у его яремной вены, он старался не потревожить своего похитителя.
— Камень… тот, что был в моем рюкзаке. Мне он нужен. Он все еще в хижине?
Его ответом был сдавленный смех. Прежде чем она смогла спросить, что было такого смешного, ее руки похлопали по твердому комку в одном из мешочков шамана. Она быстро открыла его и вытащила знакомый красноватый уголек, который был камнем Джазрака. В том же мешочке она обнаружила нож волшебника с костяной рукояткой.
— Я знал, что тебе это нужно, поэтому взял с собой, — объяснил Крот, ухмыляясь. — Я прав? Это камень, из-за которого ты вернулась? Это то, к чему стремится Вресар, верно? Проход к его дому?