очередная, кажется уже четвертая за этот день, контратака немцев, и теперь
разведчики отдыхали в глубоком яру, укрывшись от неприятельских бомб и
снарядов.
Сверху послышался шорох, посыпались земляные комочки. Разведчики
подняли головы. К ним в овраг, тормозя ногами, катились Сенька, Пинчук,
Кузьмич и, что особенно удивило Забарова, румын Бокулей. Кузьмич и Пинчук
несли термосы с горячим украинским борщом. Пинчук кроме всего принес еще
добрую весть, которую и сообщил немедленно.
-- Выше голову, товарищи! -- торжественно начал он, как на митинге.--
Фашистам тут не продержаться. Начальник политотдела просыв передать: правее
Днипро форсировала наша танковая группа. Так що денек-два продержаться, а
там будэ легше. Я вот и пополнение привел! -- закончил Пинчук, указывая на
смущенного румына.-- Бокулею повоевать захотелось. Гуров отпустил его на
денек. Хай, каже, проветрится!..
Все захохотали. Довольный произведенным эффектом, Пинчук засиял. В
довершение всего он прочел в "Советском богатыре" стихи дивизионного поэта:
Стой у Днепра, как у Волги стояли,
И на Днепре, как и там, победи!
Стихи понравились. Разведчики повеселели и принялись за обед. Однако
поесть не пришлось. Сверху раздался тревожный голос наблюдателя:
-- Идут!..
Все отлично понимали, кто там идет, потому что такой сигнал слышали за
этот день в пятый раз.
Гунько, зло сверкнув огоньками своих желтых глаз, пeрный выскочил из
оврага, и через полминуты уже раздался сердитый залп орудий.
Схватив автоматы, разведчики стали карабкаться наверх встречать пятую,
и уж конечно не последнюю, немецкую контратаку. Кузьмич и Бокулей ползли
вместо со всеми. Немного приотстав, взбирался с автоматом и Пинчук. А в небе
уже делали круги "юнкерсы", и землю давил их неровный, переворачивающий душу
стон. Впереди, метрах в пятистах, перемещались приземистые немецкие "тигры"
и "пантеры", а между ними -- фигуры вражеских солдат. Вокруг них пахали поле
наши снаряды. Немцы отвечали из минометов, укрытых в балках. Мины падали
непрерывно. Их осколки с вибрирующим воем проносились над залегшими в кювете
старого грейдера разведчиками и пехотинцами. Разведчики дружно открыли огонь
из автоматов. По всему кювету, как шелуха от тыквенных семечек, желтели
кучки стреляных гильз. Они попадали под колени бойцов и неприятно
перекатывались. Грохот стоял невероятный. Впившись в стальные тела
автоматов, разведчики выпускали одну очередь за другой. Сенька и Камушкин,
которых Федор отослал помочь артиллеристам, подносили снаряды,
отстреливались из автоматов, не давая немцам приблизиться к орудиям.
-- Вася!.. Слышишь ты!.. Целься хорошенько!..-- скрипел зубами Ванин.
Он уже давно был ранен осколком вражеской мины, и Наташа, которая перед
самым боем тоже пришла сюда, несколько раз пыталась перевязать его, но он
небрежно отмахивался от нее. Лицо его перекосила бешеная ярость.-- Бей их!..
Над вражеской пехотой стали разрываться бризантные снаряды. Вспыхивали
седые лохматые шапки разрывов. Ряды атакующих редели, и все неувереннее
становилось движение тех, кто продолжал еще по инерции бежать вперед. Слева
и справа, накапливаясь в воронках от снарядов и бомб, готовились к атаке
бойцы наших стрелковых полков. Позади них, в пологой балке, приглушенно
урчали танки, разворачивались, принимали боeвой строй. Эскадрильи
штурмовиков, волна за волной выплывавших из-за Днепра, как когда-то из-за
Шебеки некого леса, кружились над полем боя, бомбя и расстреливая из пушек
неприятельские танки. Надежно прикрытые истребителями, "илы" проносились так
низко, что казалось, они вот-вот врежутся в землю.
Забаров поднял разведчиков в атаку. Вместе со стрелками они побежали
вперед. Выцветшие гимнастерки бывалых солдат быстро смешались с зеленым
обмундированием молодых красноармейцев; они стремились быть поближе к
ветеранам дивизии и воевали еще с той неловкой поспешностью, которой не
увидишь у обретших степенную уверенность, почти беспечность, "старичков".
Полк Баталина, поддержанный тяжелыми танками, ударил по правому флангу
контратакующего неприятеля. Удар этот был так неожидан и силен, что немцы
дрогнули и, теснимые советскими войсками, стали отходить вдоль Днепра, на
север. Несколько вражеских танков и два немецких стрелковых батальона были
перехвачены у реки, загнаны в овраг и полностью разгромлены нашей
артиллерией и авиацией. Однако к вечеру противник бросил навстречу
наступающим большую массу "тигров", и полк Баталина после тяжелого и
кровопролитного боя вынужден был отойти на прежние позиции. A соседняя
гвардейская дивизия была отброшена немцами вновь за Днепр.
На третий и четвертый день повторялось то же самое. Немцы вводили в бой
все новые и новые танковые полки. Особенно много было вражеской штурмовой
авиации, делавшей бесчисленное количество боевых вылетов. Приднепровская
степь почернела от разрывов бомб, снарядов и мин. Воздух пропитался
тревожным и душным запахом большого сражения. В течение дня успех клонился
то к одной, то к другой стороне. Бывали минуты, когда казалось, что
гитлеровцам удастся прорваться к переправе. Некоторые их танки уже выползали
к днепровским кручам, но в самую критическую минуту, когда положение
представлялось солдатам уже безвыходным, наступал перелом.
Десяток свежих танков, введенных в бой в строго рассчитанное время,
решал дело, и враг отходил на свои прежние рубежи. Кое-где нашим даже
удавалось на сотню метров расширить плацдарм, и это уже расценивалось как
большая победа. Обе стороны несли большие потери. Паромы едва успевали
отвозить раненых красноармейцев и поврежденные в бою танки и орудия. Над
единственным понтонным мостом, наведенным уже во вторую ночь, через каждые
тридцать минут появлялись многочисленные группы немецких бомбардировщиков, и
над рекой, равнодушно катившей свои светлые воды к морю, вспыхивали жестокие
воздушные бои. Неумолчно били зенитки...
А в сводке Совинформбюро об этом было сказано так:
"В полосе среднего течения Днепра наши войска успешно форсировали реку
Днепр и захватили плацдармы в трех местах: севернее Киева, южнее города
Переяслава и юго-восточнее Кременчуга. Немцы ведут против наших
переправившихся через Днепр войск ожесточенные контратаки, которые
отбиваются с большими для противника потерями. Наши войска шаг за шагом
расширяют плацдармы".
Генерал, казалось, равнодушно прочел сводку и, вернув ее адъютанту,
приказал:
-- Взять в штабе подробные сведения о потерях. Я должен знать, сколько
солдат осталось в каждой роте. И выяснить, в каком полку начальник
политотдела...-- Посмотрев назад, на задымленную саперами переправу, генерал
добавил: -- Передайте майору Васильеву, чтобы вывел разведчиков из боя. Они
мне нужны здесь.
7
Разведчики находились все в том же яру, что и три дня назад. Усталые и
оборванные, многие раненые, они слушали сейчас торопливый, взволнованный и
сбивчивый рассказ Забарова. То ли потому, что после всех вражеских
контратак, которые пришлось отбивать разведчикам, он и его бойцы остались
все-таки живы и это радовало и требовало вместе с тем душевной разрядки, то
ли еще почему, только всегда молчаливый Федор вдруг разговорился и рассказал