кошачьими глазами. Это был Сенька Ванин.
Вечером в дом, где остановился генерал, вошел начальник политотдела.
Демин весь был забрызган грязью. Ординарец Сизова быстро очистил с
полковника грязь, достал для него из своих мешков сухие носки. Переобувшись,
Демин подошел к столу, на котором генерал развернул карту с красными и
синими пометками.
-- Иван Семенович, -- начал он своим немного глуховатым и спокойным
голосом, рассматривая серебристую седину на висках генерала. он впервые
заметил ее еще на Донце. Теперь седины поприбавилось. -- Иван Семенович, --
повторил Демин поcлe короткой паузы, -- есть интересные новости.
-- Я вас слушаю, -- генерал оторвался от карты и посмотрел на
начальника политотдела. он уже привык к тому, что в трудных для дивизии, а
значит, и для ее командира, обстоятельствах Демин всегда приходит к нему с
каким-нибудь советом. -- Как вы полагаете, к утру боеприпасы будут
доставлены? Я послал несколько тягачей. Вся страна ждет нашего выхода к
границе, и мы сейчас не можем задерживаться. Да и солдат не удержать. Рвутся
вперед. Так какие же новости? -- Генерал посмотрел на Демина и не смог
удержать улыбки.
-- Нам удалось установить связь с одним большим партизанским отрядом.
-- Каким образом? -- живо спросил Сизов.
-- Забаров уже разговаривал с командиром отряда, местным секретарем
райкома. Сейчас от лейтенанта прибежал один разведчик -- Ванин. Сообщил
Васильеву об этом. Партизаны решили ударить по немецким тылам. Нужно
координировать их действия с нашими. Командир отряда хочет увидеть вас.
-- Это отлично! А где сейчас командир отряда?
-- В селе Фрунзевка. Там митинг готовится. Я пойду туда, и часа через
два-три мы будем с ним здесь.
-- Отлично!
В селе Фрунзевка возле школы собралось человек триста. Над толпой стоял
размеренно-торжественный гул. На высокое крыльцо взобрался Сенька Ванин, с
великим трудом упросивший Шахаева дать ему выступить перед колхозниками.
-- Товарищи! -- сказал он, зачем-то сняв шапку, которую мучил в своих
обветренных руках. -- Мы очень долго шли к вам, товарищи!.. И вот, как
видите, пришли... Многие хорошие ребята погибли ради этого. Очень хорошие
ребята!..
Голос Ванина дрогнул, оборвался, смолк. Толпа тоже застыла в молчании.
И Сенька с досадой почувствовал, что все те слова, которые он заранее
обдумал и приготовил, которые так красиво улеглись в его голове и так плавно
должны были литься из его уст, навсегда исчезли, улетучились куда-то. Уши и
щеки оратора загорелись жарким пламенем. Он совершенно забыл, что сказал
людям раньше, потерял всякую связь с первыми словами, окончательно
растерялся и умолк. Толпа загудела вновь, и под этот гул Сенька спешно
покинул трибуну. На его месте встал высокий и худой человек -- тот самый
командир партизанского отряда и секретарь райкома, о котором сообщил
генералу Демин. Он поздравил колхозников с освобождением, призвал немедленно
приступать к весеннему севу. За ним готовился говорить полковник Демин,
только что поднявшийся на крыльцо.
Сенька же стоял теперь на почтительном расстоянии от разведчиков и
старался не глядеть на них, -- если б можно было, он охотно провалился бы
сквозь землю: шуточное ли дело -- первая попытка произнести большую речь
окончилась таким скандальным провалом! "А еще обижался на Крупицына, что
комсоргом не назначили. Какой из тебя, к черту, комсорг! Болтать попусту
мастер, а вот умную речь сказать не смог!" -- беспощадно отчитывал он себя в
мыслях. Незаметно к нему приблизился Шахаев. Обняв разведчика, сказал тихо:
-- Ничего, Семен. Не волнуйся. Со всяким бывает такое...
Заглушая неторопливый глуховатый голос начальника политотдела, над
селом низко пролетели невидимые ночные бомбовозы. С северо-востока к селу
приближались советские танки. Уже отчетливо слышался придавленный рев их
мощных моторов.
-- А как же командир отряда попадет к своим партизанам теперь? --
неожиданно спросил Ванин, чтобы, очевидно, перевести разговор на другую
тему.
-- Попадет. Ему тут каждая тропинка известна.
-- Значит, скоро граница?
-- Скоро, скоро, Сенька!.. Рукой подать!..
-- Дожили, черт возьми!.. А!.. Дожили!..
-- Еще не до такого праздника доживем, Сенька! Выше голову, дружище!..
-- Граница!.. Подумать только надо!.. -- Растроганный, Сенька так
стиснул парторга, что у того невольно вырвался стон: забыл, видно, в великой
радости отчаянный саратовец про раны старшего сержанта.
Случилось это в один ясный, синий-синий весенний день.
С тяжелыми, но скоротечными боями дивизия генерала Сизова вместе с
другими соединениями пересекла Молдавию и вышла на государственную границу
СССР с Румынией.
Разведчики первые подошли к Пруту. Дождавшись, когда к реке вышли
основные силы дивизии, они разместились на втором этаже какого-то
помещичьего дома, откуда хорошо был виден правый берег реки и красныe домики
маленького румынского городка Стефанешти. Михаил Лачуга приготовил завтрак.
В одном сарае обширной усадьбы Сенька нашел какую-то книжицу, показывал ее
Али Каримову. Это был букварь, выпущенный румынами на русском языке для
"Транснистрии".
На титульном листе букваря был помещен портрет Антонеску с подписью:
"Великий вождь румынского народа. Освободитель Транснистрии". На
следующем листе разведчики увидели портреты короля Михая I и его матери
Елены. Михай, названный "реджеле Михай", был изображен художником со всеми
аксессуарами, которые полагались королю: три дюжины орденов, эполеты с
многочисленными шнурками, кисточками и еще бог знает что.
-- Орденов-то у него еще больше, чем у меня, -- заметил Сенька.
Он раскрыл букварь и прочел первое, что попалось на глаза:
"Земли, расположенные между Днестром и Южным Бугом, являются исконными
румынскими и называются Транснистрией. Ее освободила доблестная румынская
армия".
-- Этак они и тебя, Каримыч, могли назвать исконным транснистрианцем,
-- сказал Сенька и добавил: -- Эх, повстречаться бы мне со всеми этими
"освободителями", с реджелями и всякими там "мамами", я бы им показал, чьи
это земли!..
Из окна выглянул Шахаев и позвал Сеньку с Каримовым. Каримов побежал
сразу. А Сенька немного задержался. Он что-то колдовал над своей
гимнастеркой.
Взобравшись по гранитной лестнице на второй этаж, Ванин нарочно тяжело
дышал.
-- Что ты как нагнанный! Мешки, что ли, на себе тащил?
-- Тяжело, братцы, -- притворно вздохнул Семен. -- Не видите, при всех
наградах человек.
Сенька действительно прицепил все свои ордена и медали. Разведчики
догадались, что гвардии ефрейтор Семен Ванин приготовился вступать в "чуждые
пределы" -- в Румынию. Среди бойцов Сенька увидал сияющую Веру. Он было
подумал сначала, что она прибежала проведать его, но, взглянув на
торжественные лица друзей, понял, что произошло что-то очень важное,
связанное с приходом Веры.
-- Что у вас тут случилось? -- спросил он, глядя то на одного, то на
другого разведчика.
К Сеньке подошла разрумянившаяся, похорошевшая еще больше Наташа и
подала ему письмо.
-- От Акима?! Жив!!! -- сразу понял он, то краснея, то покрываясь
бледностью. -- Товарищи... Дорогие!.. Чего же вы молчите? Неужели жив!.. Это
Вера принесла?! Вот молодец!..
-- Да читай же!.. Чего ты раскричался? -- поторопил его Камушкин.
Ванин развернул листок и, с трудом овладев собой, стал читать знакомое