крестьяне, отдаем все, а сами не получаем ничего. Только из среды крестьян
вербуют солдат. Это -- тяжелое бремя, а наградой за все это служит лишь
хозяйский кнут. И разве не грешно перед людьми и богом после стольких жертв
с нашей стороны считать нас чужими и бродягами на нашей же земле?..
Боярин Штенберг, растрогавшись словами Бокулея, в ответ заявил:
-- И я превращал вас в рабов, бил вас, раздевал вас... Несправедливо
забирал у вас все, потому что я был молод и жаден... Тридцать шесть лет вы
проклинали меня. Теперь я каюсь и отдаю вам все обратно. Простите меня,
братья!..
Вернувшись в свое имение, Штенберг выпорол крестьянина, осмелившегося
намекнуть барину о сказанном в комиссии. Жестоко поплатился за свои слова
Василе Бокулей. Слуги боярина Штенберга втолкнули его в псарню, и стая
борзых в минуту растерзали крестьянина в клочья. Наследником его скудного
хозяйства остался отец Георге, Александру Бокулей, младший из трех братьев.
Так же как и его предки, Александру Бокулей думал только об одном: как
бы собрать со своей полоски побольше кукурузы. Но чем больше он желал, тем
меньше давала ему обеспложенная земля. А кукуруза даже снилась Александру,
золотым ручьем текла... Перед глазами вырастал высокий ворох, крестьянин
падал на него и пьянел, прятал лицо в душной теплоте зерна, плакал от
радости... Но каким горьким было пробуждение!.. Возле постели уже стояла
жена. И опять спрашивала одно и то же:
-- Кукурузы осталось несколько котелков, Александру. Что будем делать:
сохраним на семена или смелем?..
Он кричал на нее, будто она была виновата в том, что осталось несколько
котелков. А потом говорил:
-- Размалывай и корми детей. Не помирать же им с голоду, -- и,
нахлобучив до самых глаз белую баранью шапку, отправлялся к Патрану просить
семян. Тот давал. Но Патрану не был лиходеем своему добру: он брал с
должников проценты, а чаще заставлял их отрабатывать долг. Александру
Бокулей охотнее шел на последнее: сил и времени у него было не так уж много,
но они все-таки были, а кукурузы он не имел вовсе.
В 1933 году в селе появилась организация с простым, понятным и
обнадеживающим названием: "Фронтул Плугарилор" (Фронт плугарей, или
Земледельческий союз). Говорили, что во главе этого союза стоял какой-то
доктор, которого, однако, Александру не знал. Руководителем местной
организации "Фронтул Плугарилор" в Гарманешти был поставлен сосед Бокулея --
Суин Корнеску. По его совету Александру немедленно вступил в члены
организации. Где-то в туманном будущем рисовалось осуществление вечной мечты
-- получение земли. А пока что жить стало еще тяжелее: обозленный Патрану не
хотел давать взаймы семена даже под проценты члену "крамольной организации".
"Фронтул Плугарилор" ставил своей целью добиться аграрной реформы, с тем
чтобы часть земли отобрать у кулаков, бояр и передать ее бедным крестьянам.
-- Землицы моей захотел? -- встречал Патрану Бокулея и, злобно вращая
большими цыганскими глазами, совал прямо в лицо Александру огромный кукиш:
-- А вот этого... Возьми-ка выкуси!..
Александру с упавшим сердцем шел в другой и третий двор, но и там его
встречали тем же. Доведенные до отчаяния, бедные крестьяне пытались
захватить помещичьи и кулацкие земли силой, но с ними жестоко расправлялись.
Сосед Бокулея Суин Корнеску несколько лет сидел в застенках сигуранцы*.
* Сигуранца -- тайная полиция при режиме Антонеску.
Началась война с русскими: "хозяева страны" решили угодить Гитлеру.
Старший сын Александру Бокулея -- Георге -- убежал в СССР; младшего --
Димитру -- взяли в армию, послали завоевывать для румынских бояр новые
земли. Хотя Александру много слышал страшных вещей о Советском Союзе, но все
же предпочел бы оставить младшего сына дома: он знал, что войны всегда
приносили бедным румынам только новое несчастье.
Жизнь на селе стала вовсе невыносимой. Увеличились налоги, к
существующим, которые были и без того непосильными, прибавились военные.
Платить было нечем. Пришлось часть земли продать Патрану. Но вырученных
денег оказалось недостаточно, чтобы рассчитаться с правительством. Тому же
Патрану Бокулей продал единственного вола. Сам остался с одной овцой, но и
последней лишился. Это случилось совсем недавно, перед самым приходом
русских. Во двор Бокулея забежали румынские офицеры. Заметив в хлевушке
овцу, они потребовали ее себе. Жена Александру заголосила на все село:
-- Не дам! Не да-а-ам!..
Ее оттолкнули. Однако один из офицеров, в котором Бокулей сразу же
узнал молодого боярина Штенбeрга, успокоил женщину:
-- Мы вернем вам овцу. Вот расписка.
Обрадованный Александру сунул бумажку в карман не глядя, поблагодарил:
-- Спасибо, домнуле* офицер! -- и, повернувшись ко все еще
всхлипывающей жене, добавил: -- Не плачь, Марица. Этот же господин -- сын
нашего покойного боярина, он -- румын. Разве будет обижать крестьянина?
* Домнуле -- господин (рум.).
На другой день Александру достал бумажку, развернул ее. В ней небрежной
рукой было написано: "Старый осел". Александру схватился за грудь и, глотая
воздух, упал на землю. Потом с трудом приподнялся. Руки его судорожно
впились в кучерявые волосы. Бокулей нещадно трепал себя, бился о стенку лбом
и плакал.
-- Старый осел! Старый осел!.. -- кричал он, задыхаясь от гнева и
обиды.
Вслед за румынами во двор забежали отступавшие немцы. Эти остались
ночевать. В эту ночь и случилось страшное в семье Бокулеев...
...Александру взглянул на дочь, потом на жену, сказал им тихо:
-- Оставьте нас с Георге одних.
Мать и дочь быстро вышли.
Александру прикрыл за ними дверь, вернулся на свое место, присел рядом
с Георге. Он решил было рассказать сыну о том, что случилось с Маргаритой,
но в последнюю минуту раздумал -- не хотелось омрачать первый день встречи.
И поспешил сообщить сыну о другом, что, видно, также очень волновало
старика. Он еще раз покосился на дверь, на сына и, убедившись, что их никто
не слышит, сказал:
-- В селе появился Николае Мукершану. Помнишь его?
Александру, как это часто случается со старыми людьми, забыл о том, что
сын никак не мог помнить Мукершану, потому что того арестовали, когда Георге
было не более пяти лет.
Однако Георге наморщил лоб, припоминая что-то. Имя Мукершану ему
показалось знакомым. В конце концов он вспомнил, что действительно слышал об
этом человеке. Это был их односельчанин, служивший когда-то батраком у
Патрану. Потом он ушел в город, работал на каком-то заводе. Вернулся в село
и организовал подпольную коммунистическую группу. Но здесь был схвачен
полицией. Несмотря на страшные пытки, никого из товарищей не выдал и был
пожизненно заключен в тюрьму. Но в селе еще долгие годы говорили о нем, и
маленький Георге слышал эти рассказы.
-- У кого он живет? -- добрые коричневые глаза Георге загорелись.
-- У Суина Корнеску. Но ты не ходи туда. И вообще -- это не наше дело.
-- Теперь нам бояться нечего, отец.
Но Бокулей-старший сердито нахмурился.
-- Не ходи.
"Нет, отец, я обязательно пойду к нему!" -- подумал Георге и,
счастливый, обнял худую, наполовину заросшую черными волосами шею отца.
3
Между тем разведчики занимались во дворе своими солдатскими делами.
Одни рыли щели для укрытий от бомбежки, другие чистили автоматы, делясь