Альфредо Кортихо было четырнадцать, когда он застрелил шестнадцатилетнего Альберто. Три дня спустя его взяли, сличив по базе отпечатки пальцев с орудия убийства, и Фран с горьким изумлением разглядывал худосочного, едва начавшего мужать юнца на голову, а то и полторы ниже спортивного, не раз выигрывавшего школьные соревнования по борьбе Альберто. Впрочем, как говорили ковбои на Диком Западе, «кольт уравнивает шансы». У Альфи был с собой пистолет, у Альберто — дорогой телефон, подаренный родителями на день рождения. Обвиняемый утверждал, что не пытался его отобрать, хотя ссора у них вышла именно из-за телефона. Типичный подросток из неблагополучной семьи, каких в Эль-Принсипе множество. Проблемы и приводы у таких ребят начинались еще в школе, которую они почти всегда бросали, не закончив, чтобы крутиться вокруг одной из банд на районе в надежде заслужить право вступить в ряды «наркотрафиканте». Если с бандой не везло, становились мелкими воришками, грабителями, сутенерами, рано или поздно садились в тюрьму, а то и на иглу.
Редко кого удавалось вытащить из этого безысходного криминального болота, как Фран вытащил Хакима. Крамольная мысль о том, был бы сын жив, если бы Фран наставил на путь истинный Альфи вместо Хакима, заставила полицейского скривиться. Молодой араб по праву считался одним из лучших сотрудников их участка, и в какой-то мере заменил Франу погибшего сына, но боль потери никуда не исчезла. Фран и так слишком часто изводил себя бессмысленными сожалениями.
Что, если бы они с Ракель не купили Альберто этот проклятый телефон? Что, если бы Альберто не поехал в тот день на концерт? Что, если бы лучший друг сына, Хота, после концерта не захотел провести время со своей девушкой, распрощавшись с Альберто посреди бурлящей толпы расходившихся поклонников рэпа? Что, если бы Фран, бросив свою чертову работу, все же приехал и забрал сына, как тот просил, от стадиона, где проходил концерт, вместо того, чтобы в порыве служебного рвения оставить Альберто добираться до дома на общественном транспорте? Домой сын так и не пришел, его нашли на пляже с тремя пулями в груди. А пистолет, обнаруженный позднее в мусорном баке неподалеку — и это грызло Франа сильнее всего — уже проходил уликой по другому делу в их участке.
Как и многие другие полицейские с мизерной зарплатой и бесконечным перечнем обязанностей, он тоже приторговывал вещдоками, предназначенными к утилизации. Подтереть номер, отдать перекупщику… Фран никогда не думал, что один из таких пистолетов вернется к нему бумерангом, покрытый отпечатками пальцев убийцы его сына. Чьей вины в смерти Альберто больше, иногда спрашивал себя Фран: отмороженного мальчишки, посреди подростковой разборки выхватившего купленный по дешевке пистолет, или его собственной? С другой стороны, достать оружие в Эль-Принсипе и без распродажи вещдоков не составляло труда: граница с Марокко, контрабандисты, наркоторговцы, нелегалы… Продать пушку мог кто угодно кому угодно.
Но все равно, вспоминая, как, пока шло расследование смерти сына, он прятал концы в воду, чтобы не всплыла история с пропажей вещдоков, Фран ощущал себя дерьмом с головы до ног. Да, большую часть проблем взял на себя друг и напарник — Килес, но и это ничего не меняло. Последние четыре года Фран жил через силу, на автопилоте, по возможности отключив все нервные датчики во избежание катастрофы. Смерти Альберто и нервного расстройства Ракель с лихвой хватало, Фран просто не мог допустить, чтобы что-то еще случилось с его семьей.
И вот теперь убийцу сына выпустили досрочно, даже не за раскаяние или хорошее поведение, а потому, что приговор был вынесен несовершеннолетнему и потерял силу после того, как Альфи исполнилось восемнадцать. Суд отклонил поданное прокурором прошение о привлечении Кортихо к ответственности уже как взрослого, и теперь тот где-то в городе отмечал совершеннолетие… А Альберто никогда уже не исполнится восемнадцать…
Очень хотелось пойти к Марине, она как никто умела утешить и успокоить Франа одним своим взглядом, присутствием, прикосновением, но сегодня его место было рядом с женой и дочерью.