И пары часов не прошло после обнаружения тела, как дом Аннибаля закидали коктейлями Молотова. Мать и сестра убитого парня, плача и крича на весь участок, обвинили Франа в коррупции и ничегонеделании. Он понимал, что они сейчас чувствуют, сам прошел через это: Абдессаламу было семнадцать, когда он погиб, Альберто — шестнадцать. В отличие от его сына, получившего три пули в грудь, младшему Бен-Бареку выстрелили в лицо, снеся полголовы. Аннибаль орал, что порешит каждого, кто осмелится тронуть его мать, а особенно поганых арабов, и во всеуслышание грозился, что Фарук кончит жизнь на морском дне, как и его брат. Во второй половине дня появились первые погибшие — неизвестные стреляли по пришедшим выразить свои соболезнования семье Бен-Барек. Пришлось вставать из-за праздничного стола и ехать на место происшествия.
— И это я боялась, что испорчу дочери праздник, — донеслась ему в спину горькая усмешка Ракель.
Когда он вернулся ближе к одиннадцати, Ракель внизу уже не было, она сорвалась и ушла наверх. Еще до того, как уехать по вызову шефа, Фран видел, как жена остекленевшим взглядом смотрит на сделанное пять лет назад семейное фото, стоящее на камине. На этом фото, снятом в день пятнадцатилетия Альберто, они были все вместе, все четверо. Фотографию сделали на стадионе Камп Ноу — Фран отвез именинника и всю семью в Барселону, чтобы показать сыну воочию место, где играет и тренируется его любимая команда.
Рут поднялась следом за матерью, просто присмотреть, трогать Ракель в таком состоянии было опасно, нельзя. Ему досталась самая легкая из семейных обязанностей — развлекать гостей, делая вид, что все идет как надо, что все хорошо. Гости тоже притворялись, что не замечают отсутствия хозяйки дома и исчезновения виновницы торжества. Лишь хихикающим над школьными историями подружкам Рут и перебравшему вина Хоте все было нипочем.
— Что бы я ни отдал ради того, чтобы вместо такой бестолочи, как Хота, у нас родилась такая чудесная малышка, как Рут, — с глубоким и давним сожалением вздохнул Килес, наблюдая, как пьяный сын ругается со своей девушкой. — Или сразу Соль, — добавил он, остановив потеплевший взгляд на Изабель, утешающей плачущую, напуганную скандалом между родителями маленькую внучку.
Осознание того, что вечер, да и жизнь не удались не только у тебя, утешает. Фран сочувственно похлопал старого друга по плечу. Детей не выбирают. Как и время их ухода и многое другое. Остается лишь смириться или сойдешь с ума.
Позже, когда гости разошлись, оставив после себя опустевшую и сразу пропитавшуюся унынием гостиную, Фран поднялся на второй этаж. Рут сидела на полу у комнаты брата в круге белых кружев своей длинной пышной юбки, устало положив голову на колени. При его приближении дочь подняла глаза, слишком грустные для двенадцати лет. Слишком грустные для первого причастия.
— Она плакала, а потом заснула, — тихо сказала Рут.
— Пойдем, посидим в саду, — ответил Фран, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться. Он обнял девочку за плечи и прижал к себе, не отпуская, даже когда они спускались по лестнице.
— Я ненавижу, когда она так себя ведет, — виновато призналась Рут. — Как будто это меня нет на свете, а не Альберто.