– Давайте успокоим папу. Проведём необходимые исследования. Убедим Сергея Вячеславовича, что нет причин для паники.
– Мирослава, скажи честно, ты знаешь, из-за чего эти приступы?
– Да, – ответила я твёрдо и посмотрела ему в глаза.
– Препараты? – улыбка вмиг ушла с лица Богданова.
– Нет-нет! Что вы, Фёдор Степанович! – я отрицательно замахала и руками, и головой. – Это чистейшая психосоматика! Особенность работы сознания.
Он ухмыльнулся:
– Я так и подумал! Будет приятно, если я стану свидетелем рождения человека с суперспособностями!
Я улыбнулась:
– Я обычный физик!
– Именно так и начинаются все супергеройские истории.
Фёдор Степанович вызвал в кабинет медсестру, она очень ловко для своего миниатюрного телосложения усадила меня на коляску и бодро отправилась к кабинету МРТ.
– Мира, подожди минутку, там сейчас другой пациент, – попросила Светлана.
– Хорошо, конечно! – закивала я.
– Не волнуйся, это нестрашно, а вот потом нам придётся немного потыкать в тебя иголками, но обещаю, будет не очень больно.
Я улыбнулась, а девушка зашла в кабинет. Через какое-то время из него вывезли мужчину на коляске.
– Саш? – подскочила сидящая напротив девушка, на вид немногим старше меня.
– Маленькая, ну что ты так дёргаешься! – он расплылся в широченной, как у Чеширского Кота, улыбке.
Невольно засмотрелась на эту пару и зрением воина инстинктивно заглянула под оболочки. Это было поразительно: их фотоны сплетись прямо там, в больничном коридоре. Несмотря на пространство, разделяющее их, они наполняли друг друга светом, поток бурлил рядом с ними. Они будто были единым целым. Даже стражи, созданные из одной души, не бывают так неделимы. Никогда прежде я не видела такого явления, и это зрелище действительно завораживало.
– Марусь, ты не принесёшь мою толстовку? – поёжился мужчина. – Я после последней химии весь согревающий жирок потерял и шерсть.
– Да, конечно! И чай тебе прихвачу, я термос в машине оставила, – суетилась около него девушка.
– Маленькая, ты моё чудо, честное слово! Только прошу, не носись по коридорам!
Но девушка уже упорхнула, лишь блеснув всполохом золотистых локонов.
– Вот же мелочь кудрявая, ведь снова споткнётся на ходу, – тихо проворчал мужчина.
Я улыбнулась, и он заметил меня:
– На МРТ?
– Ага, – кивнула я.
– Онко?
– Не понятно пока, – я пожала плечами.
Мужчина задержал взгляд на моих не по возрасту седых волосах. А потом так открыто улыбнулся:
– Я, наверное, должен сказать тебе что-то ободряющее, но тут действительно паршиво! Зато можно экономить на стрижке.
– М-да… стрижка мне не повредит! – я потрогала свой выбритый висок со свеженьким рубцом.
– Мирослава? – из кабинета выглянула медсестра. – Готова?
– Как пионер! – преувеличенно бодро ответила я.
– Удачи, Мирослава! Только вперёд! – помахал мне рукой мужчина.
– И вам! – ответила я с широкой улыбкой.
Так в течение нескольких часов, проведённых в больнице, меня просвечивали, кололи, ощупывали и даже разок щёлкнули по носу, но это Фёдор Степанович уже импровизировал. К обеду для папы был составлен детальный отчёт о состоянии моего организма. Мне даже показалось, будто профессор Солнцев расстроился, что так ничего и не нашли.
– Сергей, послушай меня, на возникновение приступов может также влиять сильный стресс, психологическое и эмоциональное перенапряжение. Дай девочке нормально пережить случившееся, не дергай её по поводу и без. Это лучшее, что сейчас можно сделать. Неврологических причин я не увидел.
– Федь, мы с тобой сто лет друг друга знаем! У меня интуиция бьёт тревогу! – не сдержался папа и вскочил со стула.
– Потому что в данный момент ты не врач, Серёг, ты отец! – Богданов, сочувственно похлопал его по спине.
Всю обратную дорогу до дома папа мрачно молчал.