Я приняла из рук наставника оружие, и мы встали в боевую стойку. Урок начался. Наш бой был похож на противостояние улитки и колибри: мне не хватало ни силы, ни скорости. Велокс только слегка улыбался, отражая мои удары, а я выдохлась буквально через несколько выпадов. Ноги горели от боли, в груди щемило.
– Тише, тише, искатель! Помни, что ты привязана к оболочке, твой разум ограничен в движении, – подбадривал меня наставник.
– У меня совсем ничего не получается! – рассердилась я.
Стояла, согнувшись в три погибели, пыталась кое-как привести дыхание в норму.
– Получается, взгляни-ка сюда! – Велокс указал на нити-паутинки позади меня, они сияли, тянулись ко мне. – Ты восстанавливаешь связь с потоком!
Тоненькие паутинки были повсюду, они связывали воинов друг с другом, уходили куда-то за пределы помещения. Я выронила меч, выпрямилась, закрыла глаза, они мне были не нужны, ведь теперь я ощущала себя частью огромного организма.
После тренировки решила навестить Тене. Мне снова пришлось идти пешком. Прихрамывая, я ковыляла по таким родным лабиринтам.
Целитель сидела за столом в своей комнате и что-то усердно царапала в толстенной книге.
«Чувствую тебе, Солис!» – послышался голос девушки в моей голове.
– Тенеритас, прости, это всё из-за меня! – виновато произнесла я.
– Что ты, Сол! Мы вместе на это пошли, вместе и расхлёбывать! – а потом целитель тихо добавила: – Я ещё у ребят поспрашивала, как нам тебя обезопасить. Попробуем сплести нить между воинами. Нам бы только найти кого-нибудь из стражей, чтобы точно сработало.
– Вы сумасшедшие! Вы же можете пострадать!
– Сол, это наш долг. Земле будет трудно держать связь с потоком, не знаю, сколько точно циклов у нас осталось. Но мы решили остаться здесь до конца, до самого последнего фотона.
Тене обняла меня, и мы вернулись в мою спальню.
– Тенеритас, сделаешь так, чтобы я заснула и тут и там? У меня всё так болит, я не вынесу бодрствования.
– Конечно, Сол, отдыхай. Нелегко тебе сейчас!
Как давно я не видела сновидений. Разрываясь между мирами, мой разум совсем перестал отдыхать. Для воина это привычное дело. Но для обычной земной девушки эти нововведения были непосильны.
Мне снилось детство, мамины ватрушки с творогом, как папа копается в своём кабинете среди бумаг, слушает виниловые пластинки. Мне снился Стас и его апельсиновые карамельки:
– Ты сладкоежка, Кнопка! – улыбнувшись, говорит он.
– Нет, я только тебе помогаю, чтобы у тебя не было ка-ли-еса!
– Кариеса, Кнопка! Скажи р-р-р!
– Л-л-л!
– Ну, ничего, уже лучше! Я не ем конфеты, это мама любила. А мне нравится запах.
– Тогда зачем тебе столько?
– Для тебя…
Раз… Два… Три…
Я нехотя разлепила глаза. Так не хотелось покидать мира грёз. Рядом со мной на кровати дремал Тёма. Как он тут оказался? Но хуже всего, что позади него, в кресле, сидел Стас. Он не спал и смотрел на меня.
– Стас? Ты как тут очутился? – я приподнялась на локтях.
– Мира, как ты? Голова болит? Тошнит? Сердце? Что-то беспокоит?
– Я сплю ещё? Почему ты здесь? – огляделась внимательно по сторонам, вдруг по детской привычке пришла во сне в его комнату.
– У тебя температура поднялась. Артём меня позвал, так как не смог тебя разбудить, чтобы ты приняла лекарство. Я сделал укол, – успокоил меня братик.
– Правда?
– Да.
Рядом закопошился Тёма:
– Сол? Проснулась? – хрипло спросил он, протирая глаза.
Целитель приложил ладонь к моему лбу, а потом для точности коснулся губами:
– Фух, температуры нет! Стас, дружище, спасибо! Что бы я без тебя делал.
– Тём, ты зря запаниковал, я в норме! – проворчала я.
– Конечно, в норме! Мы над тобой полночи кружили! Пойду попить принесу, – отчитал меня Артём.
Фортис потянувшись встал с постели, проходя мимо Стаса, благодарно похлопал того по плечу.