– Глубокий порез. Сухожилия не повреждены. Ты как будто не споткнулся, а сознание потерял. Всей массой на стекло упал.
Я перевела взгляд на бледного Тёму. Сердце отбивало ломаный ритм.
– Я… нет… что ты! Не пугай Миру! – оправдывался парень.
– Артём, мы сейчас переместимся за обеденный стол, держи, сожми полотенце. Рану нужно зашить. Ты пока присядь. Мира, тебе здесь делать нечего. Стекло и кровь повсюду, марш в гостиную! – координировал нас Стас.
– Я не уйду! – упёрлась я.
– Солнце, ну что ты как маленькая, – улыбнулся измученно Артём. – Сейчас два мужика за кухонным столом будут латать боевое ранение и материться.
Я отставила костыли в сторону. Осторожно поковыляла к шкафу с хозяйственной утварью, достала веник и швабру с ведром.
– Вы там шейте! А я пока приберусь! – ответила я.
– Мирослава, блин! – зарычал Стас.
– Сергеевна! Мирослава Сергеевна! – прорычала в ответ я. – Внимательно слушаю вас, Станислав Андреевич.
Мы буравили друг друга взглядом.
– Так, друзья! Нечего тут спорить, Мир, ты можешь пораниться! – вступил Артём.
– У нас есть замечательный хирург, зашьёт, если что! – я упрямо двинулась убирать кусочки стекла, разлетевшиеся по полу.
Мужчины поняли, что спорить со мной себе дороже, и занялись раной. Я, стараясь передвигаться аккуратно, почти как сапёр; собрала веником разбитую посуду, вытерла кровь шваброй и в заключение притащила пылесос, чтобы собрать мелкие частички, которые не способен различить мой глаз.
Управившись со всем, вновь подхватила костыли и направилась к обеденному столу, где два моих самых дорогих человека занимались «шитьём». Тёма сидел бледный, но даже не дёргался, когда Стас накладывал стежок за стежком. Я опустилась рядом с женихом, положила голову ему на плечо и взяла за свободную руку. Прикрыв глаза, включила зрение воина. Стас сиял, его фотон находился в своей стихии – лечил людей. Душа Фортис же словно померкла. Ясно, я предупреждала его: нельзя тратить силы. Переместила свою ладонь ему на грудь, душа в тот же миг откликнулась. Тёма прошептал, склонив ко мне голову:
– Не смей…
Но разве кто-то может указывать, как я должна общаться с ранеными душами? Я воин. Я всегда нахожусь там, где страдает душа. Сконцентрировалась на кончиках пальцев, почувствовала, как соединяющие нас браслеты слабо загудели, словно линия электропередач. Зрением воина заметила разноцветные искорки на поверхности своих ладоней и отдала их целителю. Мы связаны потоком, мы напарники. Мы созданы защищать друг друга.
Артём облегчённо выдохнул. Так он устал от событий последних недель.
– Да, друг, что-то ты сдал… – уже дружелюбнее произнёс Стас, когда закончил обработку свежего шва и забинтовывал ладонь Фортис. – Нельзя так. Тебе бы пару дней отлежаться да анализы сдать, проверить, что с гемоглобином, и вообще. Я пугать не хочу, но лучше проконтролировать ситуацию…
– Стас? – я сразу же встрепенулась. – Думаешь, Артём потерял сознание?
– Да споткнулся я, Сол, не паникуй! – попытался успокоить меня Тёма.
– Как ты сказал? – переспросил удивлённый Стас.
– Сол, это сокращённо от слова «Солнце». Мирослава же Солнцева! – пояснил Артём.
– Интересно, никогда не приходила на ум такая вариация… – кивнул Стас.
– Да она же как Солнышко, смотри! – указал на меня глупо улыбающийся Тёма. – Тёплая, а иногда огонь, а не человек! А глаза, видел, как сияют?
– М-да… – прыснув со смеху, выдавила я. – Знатно ты, Тёмушка, приложился! Вон чушь какую несёшь!
– Ничего не чушь! Это любовная лирика! – обиделся парень.
Стас грустно улыбнулся краешками губ, наблюдая за нашими препирательствами.
– Стасян, ты прям целитель! – выдал Артём и пожал здоровой рукой руку своего спасителя.
Я чуть не подавилась воздухом: Стас – целитель? Воин?
– Ты бы с моё поучился, а потом на скорой покатался пару лет, и не такому бы научился, – ответил смутившийся мужчина. – Так, давай я сначала тебя отведу в спальню, а потом за Мирой вернусь.
– Да брось, я сам! Я как огурчик! – воспротивился Артём.
– Давай-давай на выход, не хватало нам ещё черепно-мозговых ранений! – Стас похлопал его по плечу.