– Мира, – Тёма обнял меня, – а что ты знаешь о своих биологических родителях? Кроме того, что тебя нашли в коробке? Что тебе известно о своём появлении на свет?
Я пожала плечами:
– Собственно, это всё. Меня никогда не интересовали причины, почему мои биологические родители от меня отказались. Мама и папа никогда не скрывали от нас с Владом, что мы приёмные дети. Это часто обсуждалось, особенно из-за моей болезни. Но сначала в детстве мне было страшно, что меня могут забрать у мамы Наты и папы Серёжи, а потом и вовсе перестало волновать.
– Странно, – погладил меня по спине Тёма, – я всегда думал, что каждому интересно знать о своих корнях.
– Наверное, но как-то так получилось, что границы нашего с приёмными родителями «неродства» стёрлись, мы переняли мимику и привычки друг друга и вот так стали семьёй.
К завтраку, а точнее к раннему ужину, мы спустились уже в полной боевой готовности. Мама кружила по кухне, рядом с ней пил кофе папа.
– Славка, я уж и не надеялся! Вот ты сплюшка! – улыбнулся папа и, понизив громкость, спросил. – Как себя чувствуешь? Слабость? Головокружение? Одышка? Покалывание в груди? Аритмия?
– Пап, ну прекрати! – закатила глаза. – Вчера полночи с мальчишками на кухне просидели! Да ещё и диплом. Естественно, я отсыпаюсь теперь! Моё сердце работает как часы! Ты же сам его собрал!
– Дочь, давай на минутку у меня в кабинете уединимся? А? – поманил меня Сергей Вячеславович.
– Серёжа! – предостерегающе произнесла мама.
– Нат, ну что ты заводишься? Я с дочерью сто лет не болтал по душам! Сейчас давление измерим, и отпущу я вашу невесту!
– Пойдём, пап! Я за тобой даже на край света готова идти! – с улыбкой ответила я.
– Вот видишь! Дочь-то – свой человек! – он поднял вверх большой палец, отмечая мою преданность.
Папа пропустил меня вперёд, и я поковыляла в его кабинет в противоположную от кухни часть дома. Устроилась в своём любимом кресле в уголочке у окна и уставилась на папу. Тот расположился напротив, присев на краешек стола.
– Славка, мама сказала, что вы с Артёмом будете жить вместе в Москве, – серьёзным тоном начал Сергей Вячеславович. – Не подумай, я не против. Ты взрослая самостоятельная девушка. Артём – отличный парень. Правда, я удивлён, что такие, как он, ещё не перевелись. Но я хотел спросить: ты уверена? Уверена, что он тот самый? Что обязательно нужна свадьба?
– Пап, ты чего? Ревнуешь? – я улыбнулась.
– Если только совсем чуть-чуть, – смешливо кивнул папа. – Но я о другом. Ты думала я не заметил того, что происходило с тобой долгие годы. Как ухудшилось твоё состояние после турнира. Мы ведь тогда тебя чуть не потеряли, Мира. Лучшая команда кардиохирургов страны боролась за твоё сердце. А побег в Ярославль? Думаешь, я не понял, в чём причина? Детка, я всегда поддерживал твои решения. Но сейчас, когда мы пережили такое, когда появилась возможность всё исправить, неужели ты снова хочешь сбежать? Дай ему шанс…
Папа не произнёс имя, но я прекрасно поняла, кого он имеет в виду.
– Пап, я не убегаю. Правда, больше не убегаю. Мы вчера поговорили… – разговаривать с папой о таких вещах было сложно, дико. – Мы решили быть, как раньше, братом и сестрой.
Папа понимающе кивнул и подошёл, чтобы обнять меня.
– Пап, – произнесла я, не зная, с чего начать, – а ты… Ты что-нибудь знаешь о моих родителях? Биологических.
Папа обнял меня крепко-крепко и сел рядом на подлокотник кресла.
– Я ждал, что ты когда-нибудь об этом спросишь, – с тоской выдохнул он. – Основную часть истории ты знаешь: коробка из-под печенья. Ты родилась ночью, раньше срока. В больнице в тот вечер была суета: доставили одну невезучую парочку, парнишку лет двадцати и девчушку, которой только исполнилось девятнадцать. На них напали в какой-то подворотне. К девчонке, стали цепляться, а парнишка за неё заступился. Оказалось, они хотели пожениться, но что-то между ними произошло. Они в ссоре были несколько месяцев, он не знал, что она беременна. Говорят, он думал, что она ему с другим изменяла. Парень от ножевых скончался, уже на пороге больницы. Не успели мы. А у девчонки роды начались, когда она узнала. А потом ещё оказалось, что у новорождённой малышки порок сердца неоперабельный. Детка, честное слово, я сам проводил твоё обследование, не было шансов, что ты выживешь. А потом, когда я тебя нашёл в той коробке, ты меня за палец так крепко ухватила, будто просила: не отпускай, поборись за меня. Я и рискнул. Меня тогда чуть не уволили за то, что над младенцами решил опыты ставить. Спасибо Лене, маме нашего Стаськи, она меня прикрыла, сделала так, чтобы всё выглядело как запланированная операция. Через два года девчонка меня нашла. Мама твоя. Когда у неё наваждение спало, что она ребёнка от своего любимого бросила умирать в одиночестве, так и примчалась в больницу. А мы же тогда тебя за границу перевезли на восстановление. Вот она нас и не нашла сразу. Но искать не перестала. Я, честно, хотел ей высказать всё по первое число, когда мне доложили, что она объявилась. А потом увидел: стоит передо мной чудо, кожа да кости, в чём душа только держится. Ты, наверное, в парнишку того комплекцией пошла. И пыл мой угас. Мы поговорили, показал ей твои фотографии, раз в год, в твой день рождения, отправляю ей новую. Ей трудно в этот день. Она и любимого потеряла, и дочь. Если хочешь, я организую вашу встречу, она просила, пока ты сама не попросишь, не тревожить тебя. А ты как-то и не интересовалась. Хочешь её увидеть?