- Закурить есть? - спрашивает девушка.
- А как не быть! - и матрос достаёт пачку Беломора, - на, кури!
Девочка начала крутить патрон в поисках фильтра.
- А куда?
- Ох, деревня! - снисходительно и свысока произнёс наш торпедист, покрутил, а затем согнул папироску как для "Ну, погоди!" и воткнул её в отверстие онемевшего женского рта, зажёг спичку, поднёс к папиросе: "Тяни!" Та затянулась, позеленела и из глаз потекли слёзы:
- Наркотик?! О, нет-нет! - она начала хватать ротиком свежий воздух Адриатики и выстрелила ядовитый патрон в воду.
По юту прокатилось раскатистое "Ха-ха-ха!", говорящее о том, что и мы не пальцем деланы и всегда готовы удивить буржуинов. Хотя, безусловно, удивлялись сами, бегая по магазинам в жёсткой цепной связке по пять человек и хватая всё, что видели. Офицерские и мичманские жёны, любившие мужей два дня после боевых походов, в случае с Югославией любили их неделю, а потом всё ставало на свои места: он на вахты и боевые, она в боновый магазин и к другу. Наверно так было не со всеми, но те из командиров, которые делились с нами своим личным, описывали свою семейную жизнь именно так.
"Бегемот" похорошел! Конечно, мы не были засранцами - мы были приличным ухоженным клубом для своих: у нас убирала наша Маша, к которой привыкли мы и которая привыкла к нам; Саша постоянно тёр бокалы и рюмки, реже фужеры; завсегдатаи не выглядели потрёпанными, но не как сегодня - в туфлях с ценником на подошве. И сам "Гиппо" как-то заметно вырос и оживился: все столики кроме одного - центрального, были заняты; все диваны за столами были заняты; барная стойка выглядела как частокол из игроков и Рафик мило улыбался на балконе своему отцу и, подозреваю, застолетнему деду; даже в самом зале появились болельщики, которых я не видел с момента открытия клуба, как впрочем и во время открытия. Общество изображало иллюзию всеобщего захватывающего игрового момента до тех пор, пока она не сказала задорным и нежным голосом : "Здравствуйте, господа!"
Пчелиный рой затих, все в одночасье сделали галантный поклон головой, как это делал на балу Пьер Безухов и в дальнем углу зала упал кем-то оброненный кий, подав всеобщий звук восклицания: "Офигеть!!!". О, pardone: "Восхитительно!!!"
Путь был предначертан - центральный стол! Нам было равнобедренно, где играть и кто рядом, потому что мы наслаждались не столько игрой, сколько присутствием друг друга в поле стола, нам хотелось гонять непослушные шары по полю просто для фона. Игра была похожа на аргентинское танго со страстью в глазах и холодом в движениях по периметру стола - мы играли в нас, а не в американку. Я был хорошо воспитан, а потому право разбить пирамиду предоставил ей. Она нежно улыбнулась и присела в лёгком поклоне. От этого движения парализовало даже меня! Поклон был настолько естественным и природным, что все в зале включая пролетавшую мимо Рафика муху, перестали дышать. Леди прогнулась для первого удара… В дальнем углу упал хозяин оброненного за минуту до того кия, что вбрызгнуло в атмосферу клуба новую порцию парфюма "Adorablement", что в простонародии называлось всё тем же коротким и ёмким "Офигеть!" Ноги, переходящие в джинсу и чёрные волны волос, изогнулись в чайку на взмахе, кий ударил по битку, зал обречённо выдохнул и муха упала на паркет разбив себе сердце и голову.
Это не могло не сбивать! Это даже несколько возмущало. Я любил свой клуб и его атмосферу, мне всегда было здесь комфортно, а потому узнав о её - возмутительницы спокойствия моего сердца и разума этих хомячков, любви к бильярду, я захотел прийти непременно в "Бегемот". Сюда захаживали обладательницы прекрасных фигур - играли, пили, смеялись и украшали собой изысканную и одновременно аскетичную атмосферу клуба. Но вчерашнее появление моей знакомой просто навело фурор в "Бегемоте", его квартале и двух примыкающих.