Жёлтые фонарики звали нас к Рево.
По легенде нашего города Персидским квартал начали называть сами персы ещё за год до Рождества Христова, потому что обнаружили здесь уникальные залежи залежалых ковров ручной работы и необычайной красоты, и дешевизны. Их коммивояжёры приезжали и верблюдами развозили товар по миру с переклеенными лейблами. Хотя история и говорит, что в момент зарождения Персидского царства в шестом веке до нашей эры на этом месте было болото. А в момент падения государства Сасанидов в седьмом веке уже нашей эры на том же самом месте было уже два болота. Но для жителей города официальная история была мало убедительной, а потому все пользовались версией народной - непререкаемой.
Улица Ди, изогнутая дугой, так же как и Вагонка, была усеяна кафе и ресторанчиками. Ресторанов с большой буквы здесь не могло быть из-за архитертурного минимализма, а уютные малыши стояли по всей длине улицы, заманивая кто чем гаразд. В моём животе кто-то сердитый сказал: "Р-ррр!". Я согласился:
- Покушаем? - спросил я у Солнышка.
- Пожалуй, но глаза разъезжаются в разные стороны. Непонятно, чего душа хочет.
- Давай на мой вкус?
- Конечно! Наверно я смогу тебе довериться… - с лёгкой улыбкой сказала она и заглянула в мои глаза.
Там был туман. И не потому что я собирался обманывать, а потому что я определённо знал, куда мы идём. Нам было радостно. Жители улицы, в оправдание официальной Тепличной и в память о Леди Ди, заставили все окна и балконы вазонами с цветами, тут же стояли цветочные магазинчики.Поэтому идя по направлению к Мосту влюблённых парочки обречённо расцветали и доходя до Хрусталика были готовы жениться и рожать, порою рожать сразу внуков, чтобы обеспечить себе счастливую старость. Мы шли и вдыхали этот аромат радости жизни, держась по-школьному за ручки и обсуждая обступившую нас красоту.
Так мы подощли к "Франсуазе" - ресторанчику в прованском стиле, с маленькими маркизиками над окнами, ажурными шторками, легко ниспадающими по сторонам, и усатым французом у входа - пластмассовым, но всё-равно милым.
- Зайдём сюда? - спросил я у Солнышка, обернув её вправо.
- Зайдём, очень мило! Правда, если откровенно, я была готова зайти даже в цветочный магазинчик в начале улицы, чтобы хотя бы испить нектару.
Мы вошли. В ресторанчике было немноголюдно. Солнышко обвела взглядом зал и одобрительно кивнула мне ресницами:
- Charmant!
Я согласился: зал был бело-розовых оттенков без "барбинизма", с умеренным количеством чистого дерева; столы и стулья со слегка искривлёнными ножками; картины на цветочных обоях, которые не рябили в глазах, были приветливыми и напоминали нам, что мы находимся на Леди Ди ; такими же приветливыми были и люди в униформе, выполненной с вкраплениями салатового, для неназойливого выделения в общей розоватой атмосфере ; абажуры говорили гостям ещё со входа, что они дома и что еда такая же вкусная как дома если "да" и такая же вкусная как в гостях если "нет" (ну, если не сложилось у мужчины с женщиной или у женщины с кухней…).
Мы сели у окна. К нам подошёл гарсон и подал меню. Я пробежал взглядом по меню и попросил бефстроганов с жареной картошкой плюс "Цезарь", - гарсон учтиво кивнул; моя леди ткнула пальчиком во французский салат из морепродуктов и сёмгу под сырным облаком: "Мне это и это…"
- Сёмга и морепродукты, - продублировал гарсон, - пить что изволите-с?
- Водки два графина, - постным голосом сказал я.
Нижние челюсти у гарсона и моей спутницы откинулись вниз, как ячейки кассовых аппаратов с характерным "дзынь!". Они воткнули в меня свои взгляды.
- Да, шучу я! Подайте-ка Божоле 1992 года, уж больно оно ароматно!
- Последнюю бутылку Божоле-92 выпили в марте 93-го, - равнодушно отрекошетил гарсон.