Король поддерживая беседу с дочкой поглядывал ей через плечо, переминаясь как стайер перед стартом и трепля как ромашку голубой помпон - хотелось драки, хотелось туда, где творческий дух коллектива вливался в разрушителя творческого покоя, хотелось настолько, что папаша забыл предупредить дочь, что круиз планируется не по Старой Европе, а в далёкую Океанию. Он рванул с прокрутами в коридор за сценой, а Белоснежка не спеша перешла на другой край сцены, уводя внимание зрительного зала к зоомагазину.
Дворника помяли, потом подняли, отрусили, связали и потянули в бутафорскую. Там привязали к батарее, надавали щелбанов, причесали и выйдя закрыли дверь на ключ. Пьетри был готов проглотить ключ, предчувствуя, что ещё не всё сказано этим авантюристом. Но здесь были декорации, которые ждали своего выхода на сцену, потому от ключеглотания пришлось отказаться - ключ упал во внутренний карман, как в бороду капитану Дэйви Джонсу.
Зал оживился, как в кинотеатре! Чувствовалась недоработка театра - не хватало поп-корна и колы.
- Ну, что? Кофе с виски нам на пользу! - с иронией обратился я к леди.
- Да, в зале царит атмосфера салуна! Думаю в противном случае мы бы уже ушли.
- Уйдём, но есть интрига в дворнике. Стоит дождаться его очередного появления.
- Хороший персонаж. И так реально играет!
- Сам в шоке…
А Серёга в бутафорской уже грыз верёвки швыряясь идиомами в весь дружный коллектив, который он не видел, но ощущал всем телом. Хотелось войны. Хотелось подобно Герострату сжечь это осиное гнездо равнодушия и грубости! Но волна гнева быстро накатила на белый песчаный берег воспоминаний, где каждая песчинка - это чья-то улыбка на шутку, чей-то тост на брудершафт и многие-многие приятности театральной жизни. Значит общество просто недопоняло юмора, а раз так, то можно и нужно дообъяснять:
- Чёрт, где же мои… Тьху! Как-то я быстро вжился в образ. Где моя фляга?
Пажевальский осмотрелся и под килем декоративного куска яхты, доходящего до рубки, обнаружил знакомый орнамент:
- Вот! Кто-то в Шотландии 18 лет терпел, чтобы мне сегодня было так хорошо, когда так плохо.
Видя цель Серёга почувствовал в себе Коня-Буяна и вырвался на свободу бутафорской. Он, как разведчик в тылу врага, а на поверку так оно и было, прополз до яхты Короля, взял флягу и запрокинул голову - в горло, по телу, а потом и в саму голову пришла новая волна тепла и ясности мысли. Стало понятно, куда двигаться дальше - план начал стрелять в голове китайскими салютиками. Но главное, хотелось найти эти алые трусы и сделать из Петьки водолаза - он этого звания заслуживал давно, но номинировать его захотелось Серёге именно сегодня. За дверью засуетились. Серёга нырнул в форпик яхты и притаился.
В бутафорскую вошли сатрапы во главе с Бруа.
- Где этот "чёрный следопыт"? Трусы ему мои понадобились! - заговорил Петька, заходя за кусок яхты и поглядывая на батарею.
Там валялись куски тряпок.
- Ты где, чертяка? Ищите его! И раскрывайте широкие двери, да выкатывайте яхту к сцене!
Сатрапы разбежались по закоулкам, а мужики-буксиры потянули "Серёгин ковчег" в закулисье. Приближалась сцена завязки.
В зале на миг выключился свет и на сцене появилась полуяхта с героями спектакля на фоне тропического пляжа с бунгало вдали. Пахло "Баунти" и кавой. Король и Белоснежка сошли на берег, чуток побродили, побеседовав по сценарию и дочка попросилась назад на яхту, сославшись на нездоровицу. Папаша огорчился, дочка ушла. И тут… На сцену, то есть на берег океана выходит она - черноволосая, 90-60-100, только из солярия, с полотенцем для приличия.
- Прибыли на Андаманы, - козырнул я знаниями.
- Почему на них? - удивилась Солнышко.
- Женщины с багажником от Cadillac - это их достопримечательность.
Солнышко показательно надула губки.
- О, нет, - подыграл я, - вместительность не основной для меня показатель. Я вообще-то на фуре мотался…
- На фуре?! То есть это для тебя даже не размер?..
Губки начали превращаться в бампер от Cadillac.
- Милая! Моя любимая машина Wolksvagen New Beetle. Он даже без капота!
Мы расхохотались до нескромного.
А Король на сцене замер, влюбился и почти умер. Красотка подхватила монарха, отнесла на палубу и заняла место сначала пассажира, потом гостьи и наконец хозяйки яхты с намёком на королевство. Далее начали меняться пейзажи на заднем плане. А на яхте в волнах маленькой королевской интрижки скучала Белоснежка. Зритель снова разделился надвое, но теперь по гендерному принципу: женская половина плакала вместе с Белоснежкой роняя слёзы в океан солидарности, а мужская наблюдала за передвижением аборигенши по баку яхты и блеском слабо вмещающегося в полотенце её зада, как Луны в апогее. Мне захотелось вырезать этот пикантный момент из нашего вечера и здесь как нельзя кстати вспомнилась моя беседа с хорошей знакомой о театре.