- Ты не устала?
- Отчасти. Но вообще-то неожиданно приятное впечатление. Слишком много сюрпризов.
Солнышко закурила и выпустила три кольца удовольствия, поглощающих друг друга. На крыльце стало тихо, а потом прокатились ладушки с секундным интервалом, заменяющие "Браво!". Я - некурящий, свою сопричастность мог проявить лишь нанизыванием этих колец на мизинец, но "и кольца быстро улетели, и палец медленно стрелял…". Не знаю, кто это написал, а может и никто до меня, однако абсолютно метко и обидно.
- Так мы ещё покуражимся или отправимся куда-то вдаль?
- Мы покуражимся немного. Потом пойдём куда-то вдаль.., - она улыбнулась.
Получилось поэтично. Я снова поймал себя на мысли о портрете "Леди с сигаретой". Не любя женщин с сигаретами ни в "Бюро хорошего настроения", ни вообще у любого входа в помещение, пусть это буде даже баня, её движения хотелось фотографировать, снимать на камеру и рисовать одновременно. Плюс к этому она была чертовски умна. Я любовался! Косились и улыбчивые мисье, стоящие на крыльце. Хотелось даже стать на две головы выше и на размер ангельских крыльев шире, чтобы укрыть её от этих взглядов. Но с трансформацией у меня не сложилось с рождения:
- Идём?
- Да, родной!
Как она так тонко чувствовала моё внутреннее состояние? Ведь прочитала всё, о чём я успел подумать! Оттого и такой акцент на мне, родном. Девушка Бонда… Мне повезло или повезло ли мне? Стало весело…
Мы вернулись в зал. Все усаживались на места. А пока мы вплёскивали и выплёскивали эмоции, в бутафорской театральная инквизиция пытала Пажевальского. Серёгу поцепили за кафтан на крюк лебёдки, как Буратино. В комнате громыхали и директор, и главный режиссёр, и Пьетри:
- Вон из театра!
- А спектакль?
- Что спектакль?
- Он же уже в действии!..
- В каком?.. Где мои трусы?!.
- Я ему эти трусы…
Из Серёги вырвалась икотка. На скандалистов дунуло благоуханием шотландских яблок, мёда, шоколада и ещё десятка оттенков Dewar's.
- Он ещё и пьян, как баян!!! - заорал директор.
Все переглянулись. Ассоциативные параллели едва прощупывались.
- Хорошо! Скажи спасибо благодарному зрителю! Но после спектакля так дам больно…
- Пахнет плагиатом, Карабасом и детством, - пробурчал Серёга.
- Пьетри, обрисуй этому "самородку" эпизодическую роль! И отдай ему эти злосчастные трусы, чтобы заткнулся! Господи, за что?..
Все разбежались по местам, а к Серёге приставили работника сцены Валентина, у которого не было ни намёка на святость или сочувствие епископа Интерамны, но были руки, которые сняли бедолагу с крюка так же легко, как и одели.
- Валентин, ты на Севере старпомом не вкалывал? - заигрывающе поинтересовался Серёга.
В его голове буял шалун. Валентин молча погладил рыжую Серёгину голову, как волан для бадминтона, вминая местами внутрь. Стало понятно, что юмору здесь не место.
Занавес поднялся. Второй акт встретил нас новой обстановкой: пальмы, пальмы, пальмы, бунгало и большой серый кенгуру в левом углу; на заднем плане зелено, холмисто, туманно - вот так, по порядку; справа вверху яркий тукан.
- И где мы теперь? - поинтересовалась Солнышко, - судя по кенгуру не в Австралии…
- Да, пожалуй! А судя по тукану и не в Южной Америке…
- А у тебя по географии и зоологии что было?
- Троечка, но твёрдая!
- Не заметно…
- Не заметно твёрдая?
- Не заметно троечка… - она игриво улыбнулась.
- А у тебя? Хотя нет, дай-ка угадаю! - я изобразил "Мыслителя" Родена, - пять?
- Да, причём на выбор!
- А чего мне выбирать. Отличница - она и есть отличница! Круглая…
- Круглая дура или толстая? - и опять губки…
Я их поцеловал. Уж очень красивые и пухлые, но не толстые…
Свет на потолке снова потускнел и тихо заиграла музыка. Из под тукана вышли Король и кандидатка на престол. Аборигенка слегка приоделась в пальмовые листья, но на её формах листья торчали почти горизонтально, отчего её образ походил на ёлку. Ёлка выносила мозг монарху:
- А по какому праву нас
Изгнали подлые пигмеи?
Они так поступать не смели
В такой нелёгкий для нас час!
Дальше шла поэтическая словесная перепалка, суть которой сводилась к тому, что яхта и Белоснежка остались на одном острове, а Король, почти королева и рыжий дворник на другом. Причём королевство с того острова лучше просматривается, отчётливей!